План был достаточно простым: наш водоем и копье из ведьминого дерева находились в западной части подъема, у границы болотистой долины. Принцу Кормаху предстояло туда заехать, привлечь внимание змея и заставить его следовать за собой к склону, который вел к тому месту, где занял позицию Инелуки. Далее Инелуки заменит смертного принца в роли предполагаемой жертвы и приведет ужасное существо к водоему, где его ждали Хакатри и эрны. В последний момент, прежде чем Червь свернет в сторону, смертные поставят острый конец копья так, чтобы он торчал из воды, и тогда собственный вес дракона и стремительное движение приведут Червя к наконечнику.
Люди принца Кормаха подошли к берегу водоема с веревками от упряжи в руках. Кормах вернулся из разведки, верхом на Морской Пене. Хакатри решил, что его кобыла даст Кормаху больше шансов, чем собственный конь.
– Помни, что кобыле требуется легчайшее прикосновение, чтобы ею управлять, – сказал мой господин принцу. – Она понимает твои мысли еще до того, как они у тебя появляются. – Затем он передал кувшин Ксанико принцу, который собрался снять восковую печать, но Хакатри быстро поднял руку.
– Пока не открывай, прошу тебя – во всяком случае, до того момента, пока не окажешься возле логова змея. Мы не хотим, чтобы он явился сюда прежде, чем мы будем готовы. Кроме того, ты еще не знаком с этим поразительным запахом, в отличие от меня… и я до сих пор пытаюсь его забыть. Верь мне, добрый Кормах, и закрой нос и рот, иначе ты задохнешься в тот момент, когда откупоришь кувшин.
Он протянул принцу тонкий шарф. Кормах завязал его так, что остались видны только глаза, взял кувшин и маленькую щетку, сделанную из веток, и поехал по лощине, окружавшей водоем. Принц не стал брать с собой никакого оружия, кроме висевшего на поясе меча: ему требовались обе руки, чтобы выполнить поставленную перед ним задачу.
Затем появился Инелуки с длинным боевым копьем на плече. Он надел доспехи из ведьминого дерева, как и мой господин, и я подумал, что легко могу представить их предков, приготовившихся к сражению, героических воинов, которые выступали против Червей, таких как Хамако из Сада и Айсога из Хикехикайо. Но многие благородные зида'я закончили жизнь не лучшим образом. И я понял, что изо всех сил стараюсь избавиться от дурных предчувствий.
Инелуки в последний раз бросил взгляд в сторону долины с прудом, запоминая расположение деревьев и кустов, прикидывая путь, по которому ему следовало привести огромного зверя.
– Что бы ни произошло дальше, брат, – сказал Инелуки, – об этом сражении будут долго петь после того, как нас не станет.