Пальцы у меня на руках, таких же длинных, как у зида'я, более короткие и менее гибкие, а глаза хоть и не мутного цвета большинства смертных – и, конечно, не черные, как у хикеда'я, или золотистые – у зида'я, желтого, промежуточного цвета, словно у тупого животного, вроде козы или птицы.
Пока я с неудовольствием смотрел на свое отражение, оно вдруг начало мерцать, как будто по гладкой поверхности зеркала побежала вода. В следующее мгновение я ощутил, что все изменилось, и, хотя присутствие Амерасу было спокойным и даже теплым, я почувствовал его силу – а потом и мощь мыслей, – и это потрясло меня, словно я протянул руку в темноте и обнаружил стену там, где, как мне казалось, находилось открытое пространство.
Привет, Памон Кес. – Ее слова прозвучали у меня в голове так четко, точно я что-то учил перед тем, как произнести вслух.
– С'хьюэса! – выдохнул я, с опозданием сообразив, что произнес это вслух.
Я попытался снова, постаравшись держать рот закрытым и язык неподвижным, и начал вспоминать Шесть песен Вежливой просьбы: Леди Амерасу, уважаемая Са'онсера, позвольте приветствовать вас самым скромным образом, я молюсь о том, что вы здоровы…
Даже в менее тяжелые времена тебе не следует исполнять эти церемонии для меня, юноша, – сказала она, заставив меня прервать приветствие.
Меня удивило желание Амерасу отказаться от формальностей. Конечно, я служил оруженосцем у ее старшего сына, а потому разговаривал с ней множество раз – но лишь отвечал на вопросы, которые она задавала, почти всегда про Хакатри, когда хотела узнать о его планах. На самом деле, хотя она вела себя со мной безупречно и даже с добротой, Амерасу меня немного пугала. И если сила ее невероятного возраста и огромной мудрости производила обескураживающее впечатление в других обстоятельствах, то сейчас, когда она тянулась ко мне издалека, проникая в мысли, ее воздействие становилось значительнее во много раз. Я чувствовал себя ребенком, которого держит на руках нежный гигант.
Вы слишком щедры, миледи.
Давай не будем тратить время на обсуждение моей щедрости, – сказала она, и я впервые почувствовал страх, прятавшийся за силой. – Мой старший сын получил ужасные ранения. Мой другой сын отказывается со мной говорить. Даниади поведал мне все, что ему известно, но он не присутствовал во время схватки, в которой пострадал Хакатри. Расскажи мне. Расскажи, что произошло с моим сыном – с обоими сыновьями.
Сердце у меня в груди билось очень быстро. Из чистого эгоизма мне не хотелось оказаться тем, кто расскажет Амерасу, что произошло в Долине Змея.