Однажды, когда я поведал им, как относятся к соправителю тинукеда'я в Мезуту'а, я увидел, как лицо леди Оны помрачнело.
– Это далеко не худшее, что сделали с нашим народом, – сказала она, – но самое позорное. Эназаши не мог просто прогнать тинукеда'я, и на то имелось множество причин – наш народ необходим для работы на рудниках и других вещей, в которых нуждается Серебряный дом, – но Эназаши позаботился, чтобы они не обладали даже намеком на власть. – Искры в ее глазах выглядели опасными. – Вы видели Кай-Аниу, это несчастное, оскопленное существо? Запомните мои слова, однажды произойдет сражение – и оно будет кровавым. Нельзя вечно унижать людей.
Конечно, подобные разговоры выбивали меня из колеи, и не только из-за того, что меня тревожила судьба тинукеда'я из Серебряного дома. Если такая война начнется, Эназаши, тут я был уверен, безжалостно расправится со всеми, кто станет угрозой для его правления.
Но еще меня тревожили мысли о том, что произойдет, если мятежные настроения дойдут до Асу'а и других поселений зида'я. Я не думал, что тинукеда'я настолько сильны, чтобы победить своих хозяев, но такое противостояние могло разрушить долгую связь между моим народом и зида'я.
«А что будет со мной? – подумал я. – Несомненно, я займу сторону народа Хакатри, если ему будет грозить опасность. Но выступить против собственных сородичей?»
Эти мысли вызывали у меня тревогу, и, казалось, добрая Шоли ее почувствовала.
– Давайте поговорим о чем-нибудь другом, – решительно предложила она. – Сегодня чудесный день. Глупо его терять из-за столь печальных вещей. Мы можем погулять на крепостных стенах.
Леди Она махнула рукой.
– Ты иди, дорогая Шоли. Возьми с собой нашего нового друга Кеса, пусть подышит воздухом. Я устала, но присоединюсь к вам позднее.
Теперь, когда я оглядываюсь назад, у меня не возникает сомнений, что обе женщины вели тщательно продуманную кампанию, но, к сожалению, как часто бывает в подобных случаях, я слишком медленно понимал правду. В любом случае мы с Шоли впервые за долгое время остались вдвоем.
День выдался ясный, но ветер оставался свежим, и наши плащи развевались у нас за спиной, когда мы шли по стенам. Под нами раскинулись замерзшие окрестности Маяка, а за ними виднелись холмистые луга, расходившиеся во все стороны и покрытые буйной зеленью Обновления.
– Ты выглядишь мрачным, Кес, – сказала Шоли. – Ты подавлен из-за твоего господина и его брата?
Я так и не привык к тому, что она обращалась ко мне по имени, что казалось мне особенно странным из уст женщины, которая занимала более высокое положение, чем я.