– Как тебя зовут? – бездумно спросил я по-английски.
– Двадцать пять долларов Америки, – сказала она и потрясла грудями.
О Боже.
Феликс забрал бутыль и залил текилу прямо себе в ухмылку.
– Мне кажется, очень интересное имя. А тебе как оно?
Мы расхохотались. Женщина тоже.
Я закурил, оперся локтями о колени и осведомился:
– А что тут, черт возьми, происходит?
– А что ты имеешь в виду? – лучась невинной радостью, спросил Феликс.
– Почему мы прячемся?
Он закурил свою сигарету, затянулся.
– Лично я прячусь затем, чтобы местные не вытрясли из меня все дерьмо. А ты?
– Да брось ты! Отчего тут такое? Почему все разозлились?
– То есть ты не слышал о сестрах Гарсиа? – странно глянув на меня, спросил Феликс.
– И что это, черт возьми, за сестры? – печально вздохнув, осведомился я.
Он рассмеялся.
– Давай отхлебнем еще по разу, и я расскажу.
Мы выпили по глотку. Затем, поразмыслив, он протянул бутыль женщине. Та чуть не оторвала бедняге руку вместе с бутылью и немедленно присосалась к ней.
– Не беспокойся, – сказал мне Феликс, тоже наблюдавший за тем, с какой скоростью пустеет бутылка. – У меня еще две.
Затем он умолк. Женщина по-прежнему пила.
– Наверное, нам хватит, – неуверенно предположил Феликс.
Когда женщина отпила четверть содержимого, Феликс отобрал бутылку и рассказал историю сестер Гарсиа.
Одной шестнадцать, второй семнадцать, обе красивые, добрые и, что самое главное, девственницы, а это в Мексике значит до чертиков больше, чем в Техасе. Они были местной гордостью, лучом света в месте, где будущее обескураживающе похоже на прошлое. Все их любили и хвастались ими.
И вдруг они убежали в Хьюстон с двумя наркодельцами-гринго.
– Но не стоит слишком уж беспокоиться, – заверил Феликс. – Завтра никто уже не будет гоняться за нами и даже не вспомнит, отчего вчера злился.
– И с чего ты так уверен? – усомнился я.
– Такое случалось и раньше.
Снаружи зашумели. Феликс задул свечу, спрятал уголек, от которого прикуривал, одним движением отодвинул одеяло, вгляделся в темноту, прислушался.
Наши пьяные друзья. Безошибочно узнаваемый гомон разозленной толпы. И близко. Мне сделалось до ужаса неуютно в старом вагоне. Я подошел к Феликсу и прошептал:
– У меня идея.
– С удовольствием выслушаю, – процедил он через плечо.
– Давай убежим.
Он повернулся ко мне и благодушно улыбнулся.
– В нормальных условиях я бы целиком «за». Отличная идея – на первый взгляд. Но куда бежать?
– А как насчет через реку? Спрячемся на излучине до утра.
Он присел на корточки, взялся за бутылку, отхлебнул, вытер ладонью рот.
– Я знаю по меньшей мере шесть причин не делать этого. И все они связаны со змеями.