— Да ты выросла тут без меня!
— Да! До неба!
— Как тебе в «Лебеде»? Нравится?
— Очень! У меня новая подруга, Линда! Мы с ней в одной комнате живем. Она веселая и рисует лучше всех! Но я тоже научусь. Линда! Это мой папа!
Разумеется, Линда не заставила звать себя дважды.
— Здравствуйте…
— Привет, Линда! Я — папа Регины. Дядя Теодор, можно просто Тео.
— А я знаю! Вы капитан!
— Да ты всезнайка…
— А вы прямо из космоса прилетели?
— Прямым ходом! А знаете ли вы, девчонки, что я вам привез?
— Что?!
— А вот что!
Жестом записного фокусника капитан извлек из фуражки две открытки-голоролика. На одной «Громобой» входил в звездную систему, пересекая пояс астероидов. В лучах светила вокруг корабля, словно друзы хищных драгоценностей, сверкали острые обломки камней. Из-за края открытки выплывал бок планеты-гиганта, весь в охристых разводах. На другой, сколько хватало глаз, раскинулась лиловая туманность — разметанная давним взрывом, подсвеченная изнутри. Приглядевшись, на ее фоне можно было увидеть темный шарик — погасшую звезду-карлика.
— Ух ты!
Регина щелкнула ногтем по открытке, и картинка пришла в движение.
— Реальные съемки. С разведзондов. Одну тебе, Ри, другую — Линде.
— Мне?! Спасибо, дядя Тео!
— Пошли знакомиться с остальными?
— Пошли!
Вернув фуражку на ее законное место, капитан взял девочек за руки. Чистая, ничем не замутненная радость окутала его, как сияющее облако. Радость искрилась пузырьками яблочного сидра, кружила голову и толкала на веселые безумства, от которых ван Фрассен с трудом удерживался.
«Сюда бы Анну-Марию! Вот оно, счастье! И без всякой ценольбологии. Ничего, наша графиня обещала к вечеру освободиться…»
— Папа, а мы полетим в зоопарк? Ты обещал!
Теодор ван Фрассен нашел Фердинанда Гюйса в столовой. Гюйс сидел за угловым столиком на учительской половине, задумавшись над выбором: шницель «экзотик» в имбирном кляре — или курица под ягодным соусом. В тот момент, когда чаши весов стали склоняться в пользу шницеля, над ухом, разрушая очарование момента, прозвучал сухой, привыкший командовать голос капитана:
— Я забираю дочку до вечера.
— Исключено, — ответил Гюйс раньше, чем понял, что краткость не всегда является матерью взаимопонимания, как бы ни доказывали это философы древности.
Капитан нахмурился.
— Вы не поняли, кавалер. Я обещал дочери повести ее в зоопарк. Мой всестихийник стоит на площадке. К вечеру мы вернемся. Преподаватель физкультуры сказал, что я должен переговорить с вами. Какие проблемы?
— Я не кавалер. Я барон синцименики.
— Синцименика?
— Наука о сосуществовании. Впрочем, оставим титулы. Извините, господин ван Фрассен. Мне искренне жаль, но ваша дочь не может покинуть территорию интерната. Во всяком случае, в ближайшее время.