Когда тигр спустился с горы (Во) - страница 19
– Посмотрим, что у тебя за подношение, – сказала женщина и скривилась, увидев монетку. – А, так у него нет никаких достоинств.
– Это монетка… достоинством в один сэн, или четыре фи, – указала Дьеу, но ее собеседница покачала головой.
– Ничего она не стоит, – объявила она и шлепнула Дьеу по руке так, что монетка упала на землю и покатилась прочь. – Что ты мне дашь вместо нее?
– Эм-м… могу прочитать молитву о скорбящих и страждущих мира…
– Нет, не хочу. Что еще у тебя есть?
От женщины все еще пахло сытостью, но что-то в ее голосе указывало, что это временное состояние, а в ее глазах, круглых и очень красивых, вдруг отразился острый голод.
– У меня… у меня есть лепешки из рисовой пасты.
– О! – удивленно воскликнула женщина. – Тогда хорошо. Доставай их.
Только этими рисовыми лепешками Дьеу и предстояло питаться следующие два дня, но она рассудила, что шансов прожить эти два дня у нее прибавится, если сейчас она поделится своей единственной едой. И, достав их по одной из сумки, она отдала их женщине.
К ее удивлению, женщина заставила ее сесть рядом с ней перед святилищем, отпустила ее руку и разделила лепешки между ними.
– Можешь сбежать, если хочешь, – сказала женщина сухо…
– Нет, она сказала это добродушно, – пробурчала Синь Хоа, хотя Тии думали, что она дремлет.
– Что, простите?
– В ее словах не было злости, – сонно пояснила Синь Хоа. – Это любезность. Позволение. Знак внимания.
– Я запомню, – пообещали Тии и продолжали.
– Можешь сбежать, если хочешь, – добродушно сказала женщина, – а можешь остаться и поесть.
Дьеу, которая ничего не ела с самого рассвета, посмотрела на протянувшуюся перед ней длинную дорогу, потом на рисовые лепешки. Рассудок советовал ей бежать, живот – съесть хотя бы одну лепешку, пока можно, а за время странствий живот Дьеу научился выражаться очень громко и убедительно.
Поплотнее запахнувшись в свой дорожный соломенный плащ, Дьеу деликатно откусывала от одной рисовой лепешки, пока женщина расправлялась с остальными, пережевывая их с отрешенным выражением на лице. Пока они ели, Дьеу все отчетливее понимала, что рисовые лепешки женщину нисколько не прельщают, зато она с живым интересом поглядывает на нее, Дьеу, изучает ее от верха шерстяной шапочки до обернутых тряпьем пальцев ног, обутых в сандалии.
Наконец на лежащем между ними пятнистом вощеном листе, в который были завернуты лепешки, осталась всего одна, и обе сотрапезницы задумчиво уставились на нее.
– Что ж, – немного погодя произнесла женщина. – Вот…
Дьеу удивленно моргнула, увидев, как женщина взяла последнюю лепешку и разломила ее надвое. Потом придирчиво изучила обе части и наконец протянула Дьеу ту, что была побольше. Дьеу протянула руку, но женщина поднесла половинку лепешки к ее губам, будто ребенку.