Он начинал терять терпение, посматривал на дверь и постукивал ногой по полу. Но офицеры не появлялись. Демба решил обратиться к доктору Фурману за советом в этом трудном положении.
– Как долго я обязан, в сущности, ждать этих господ? – спросил он.
– Оставьте меня в покое! – грубо сказал доктор Фурман и продолжал читать газету.
– Что вы сказали? – резко спросил Демба.
Теперь, когда он вдруг и чрезвычайно неожиданным способом увидел себя вовлеченным в дело чести, он не был намерен давать над собой тяготеть хотя бы малейшему оскорблению. Он подошел к доктору Фурману, пристально взглянул на него и потребовал удовлетворения:
– Я вынужден просить вас немедленно объясниться.
– Ступайте домой и проспитесь! – заревел на него доктор Фурман. – Вы пьяны! Хотел бы я видеть дурака, выбравшего вас секундантом.
Демба, уничтоженный, отступил к своему месту. Оглушенный, утомленный и с тяжелой головой, он ушел в мрачные мысли.
Пьян! Этот человек решил, что он пьян. Сказал ему это прямо в лицо. Демба горько рассмеялся. «Только скользнул по мне взглядом и говорит, что я пьян. Даже не отвел глаз от газеты, а говорит очень просто, что я пьян. Это еще следует доказать, милостивый государь. Если мое мнение что-нибудь значит в этом вопросе, если мне позволено высказаться, то, честное слово, я никогда еще не был так трезв, как теперь. Я знаю все, что происходит, вижу все совершенно ясно, ничто не ускользает от меня. Я вам это сейчас докажу. Муха села к вам на тарелку, милостивый государь. Видите, от меня ничего не скроете. Я все наблюдаю четко. Что у Вайнера из кармана пальто торчит газета, сложенная вдвое, – это я все вижу. Что у вас, господин Хорват, нижняя пуговица на жилете расстегнута, хотя это неудобно по отношению к дамам, – это я вижу тоже. Вам надлежало бы подкрепить доказательствами свое утверждение. Надо мне объяснить это всем присутствующим. Пьян! Придется мне высказать откровенно свое мнение. Что вам в голову взбрело, милостивый государь? Пьян! Нужно же мне в таком случае…»
Демба встал и направился к соседнему столу. Он целил прямо в правый угол стола, старательно делал шаг за шагом и без инцидентов добрел до цели.
– Простите, что мешаю читать, – начал он и нагнулся к доктору Фурману. – В газете, впрочем, нет ничего интересного. Общее собрание охотничьего союза. Парад войск. Редкий юбилей. Самоубийство на Бабенбергерштрассе… Я знаю все. Мне в нее и заглядывать не нужно. А все-таки в газете не все напечатано.
Демба весело про себя рассмеялся. Мысль, что не всегда все напечатано в газете, очень его забавляла.