– Как же, как же! – сказал Леонардо, но перед глазами у него возник только образ варварийца.
– С тех пор, – продолжал Бехайм, – я часто слышал ваше имя. Произносили его с благоговением и похвалою и рассказывали о вас вещи небудничного толка.
Еще один поклон, а затем он поздоровался с д’Оджоно и остальными двумя.
– Я, – сказал Леонардо, – тоже весьма желал вас увидеть, тем паче что у меня, признаться, есть к вам дело.
– Почту за честь служить вам, – с отменной учтивостью отвечал Бехайм. – Приказывайте, сударь.
– Вы очень любезны, – сказал Леонардо. – Я прошу вас вот о чем: поведайте нам, как вы сумели получить с Боччетты, знаменитого на весь Милан вора и обманщика, свои деньги, семнадцать дукатов.
– В результате чего я позорно проиграл заклад и должен теперь расплачиваться, как мне это ни тяжело, – заметил д’Оджоно.
– Ведь куда лучше узнать все из первых рук, – пояснил резчик.
– Пустяки, тут и рассказывать не о чем. – Бехайм пододвинул стул и тоже сел. – Я этого Боччетту с самого начала предупредил, что по части денег меня не надуешь, а кто пробовал меня одурачить, неизменно очень об этом жалел, ибо в конце концов оставался в убытке.
– Нам, – сказал Леонардо, – весьма любопытно услышать вашу историю.
– Чтобы не слишком испытывать ваше терпение, начну с того, что здесь, в Милане, я повстречал девушку, которая необычайно мне понравилась. Не стану хвастать, но я привык без большого труда получать от женщин все, что хочу, так уж мне на роду написано, вот и она тоже стала моей. Ах, господа, я думал, что нашел в ней ту, кого искал всю жизнь. И красавица, и полна прелести, и стройна, и росту высокого, по горделивой и изящной походке за тысячу шагов узнаешь, а вдобавок послушна, и скромна, и до роскоши не охотница; она полюбила меня и на других даже не смотрела.
Умолкнув, Бехайм в глубокой задумчивости глядел прямо перед собой, потом сильно потер ладонью лоб, точно желая прогнать образ, который вновь соткался в памяти из собственных его слов. И продолжал:
– Стало быть, я искал ее и здесь, в Милане, нашел. Но однажды вечером, всего несколько дней назад, я пришел в трактир «Барашек» угоститься вином и потолковать с одним тамошним завсегдатаем, и там я узнал, что моя любимая – дочь Боччетты.
Он вскочил и в огромном возбуждении заметался по комнате. Потом снова упал на стул.
– Сколько тысяч людей в Милане, а ее отец именно Боччетта! Мне только этого и недоставало! Сами видите, судари мои, как жестоко судьба порой обходится с честным человеком.
– Иуда Искариот тоже, поди, называл себя честным человеком, а? – прошептал резчик на ухо органному мастеру.