– Ты не можешь… не посмеешь. – Славик отступил на шаг, словно бы внезапно из добычи она сама стала охотником. Собственно, так оно и было. Мирослава не блефовала. Ну, если только самую малость.
– Хочешь это проверить, Славик? Хорошо, давай проверим! – Она отряхнула грязь с коленей. Джинсы были безнадежно испорчены. Отчего-то стало так обидно! Как будто это были ее единственные джинсы.
А Славик молчал. Он о чем-то сосредоточенно думал, наверное, взвешивал все «за» и «против». Наверное, решал, на что она вообще способна.
– Ну что? – спросила Мирослава почти ласково. – Мы будем расстраивать папочку, зая?
Он так и не ответил, он молча отступил в темноту, растворяясь в ней. Ему это было легко. Человеку с черной душой ничего не стоит слиться с тьмой. А она теперь в опасности. Вероятно, в очень большой опасности. Славик не тот человек, который прощает ошибки и унижения. И пусть свидетелем его унижения стал только Лёха, не важно! Славик не тот человек. Сказать по правде, он вообще не человек…
– …Давай, ори, мелкая! Нет, на меня смотри! Прямо мне в глаза! И что ты такая грязнуля, а? Что с твоим лицом? Валик, держи ее крепче! Ну-ка, дай я на тебя гляну, мелкая…
Голос прорывался из прошлого, пинал плохо запертую дверь каморки с ментальным барахлом. Голос Славика – ее мучителя и главнейшего врага. Куда более важного и осязаемого, чем Свечной человек. Свечной человек ее всего лишь убил, а Славик мучил изо дня в день. Он мучил ее и ее друзей… Кого еще он мучил?
Мирослава сделала глубокий вдох, мотнула головой. Она не помнит, кого он мучил, зато вспомнила, с кем. Валик Седой, когда-то закадычный дружок Славика, а нынче тренер в Горисветовской школе, держал Мирославу за волосы, чтобы она не рыпалась, чтобы Славику было удобнее над ней издеваться. Вот такие дела… Ничего, с Валиком она разберется. Валик вообще не проблема! Сейчас нужно решить еще кое-что.
– Лёха! – позвала Мирослава, вглядываясь в настороженную темноту парка. – Леша, ты еще здесь?
Она была почти уверена, что он не ушел, что стоял, наблюдал за их со Славиком перепалкой. Или лучше сказать противостоянием? Мирослава усмехнулась, потому что «противостояние» – это слишком пафосно. Славик того не стоит. Ни он, ни Валик Седой.
– Ты его не бойся, Леша, – сказала Мирослава ласково. – Я с ним разберусь. Обещаю. Больше он тебя не обидит. Он больше никого не обидит. Я не позволю. Слышишь?
И снова получилось пафосно, но плевать! С обрывками памяти Мирослава словно бы по кусочкам возвращала себе саму себя. Это было одновременно приятное и мучительное чувство.