«I. Не должно быть слишком раннего развития половой жизни в среде пролетариата – первая половая заповедь революционного рабочего класса; II. Необходимо половое воздержание до брака, а брак лишь в состоянии полной социальной и биологической зрелости (т. е. 20–25 лет) – вторая половая заповедь пролетариата; III. Половая связь – лишь как конечное завершение глубокой всесторонней симпатии и привязанности к объекту половой любви; IV. Половой акт должен быть лишь конечным звеном в цепи глубоких и сложных переживаний, связывающих в данный момент любящих; V. Половой акт не должен часто повторяться; VI. Не надо часто менять половой объект. Поменьше полового разнообразия; VII. Любовь должна быть моногамной, моноандрической (одна жена, один муж); VIII. При всяком половом акте всегда надо помнить о возможности зарождения ребенка и вообще помнить о потомстве; IX. Половой подбор должен строиться по линии классовой, революционно-пролетарской целесообразности. В любовные отношения не должны вноситься элементы флирта, ухаживания, кокетства и прочие методы специально полового завоевания; X. Не должно быть ревности. Половая любовная жизнь, построенная на взаимном уважении, на равенстве, на глубокой идейной близости, на взаимном доверии, не допускает лжи, подозрения, ревности; XL Не должно быть половых извращений; XII. Класс в интересах революционной целесообразности имеет право вмешаться в половую жизнь своих сочленов. Половое должно во всем подчиняться классовому, ничем последнему не мешая, во всем его обслуживая» [113].
Сейчас эти заповеди выглядят по меньшей мере смешными, но тогда, в 1924 г., к ним относились вполне серьезно. Во всяком случае, сам Арон Залкинд, но не комсомольцы, которые развлекались как могли. Уж первую заповедь они нарушали более чем успешно. Да и как можно на практике адекватно применить «заповедь» вмешиваться в половую жизнь своих товарищей и как подчинить на практике половую жизнь интересам класса? Проблема заключается в том, что социализм большевиков как был утопичным по своей сути, так им и остался. Социализм игнорирует человеческую природу и пытается объяснить все явления прежде всего с экономической точки зрения. Те социальные институты, которые большевики уничтожили, как раз век от века и занимались упорядочением человеческих взаимоотношений, они для этого и появились в результате эволюции человечества. Нетрудно догадаться, что упорядочить поведение молодежи, которой предлагалось отказываться от заветов отцов и перейти на новую социалистическую мораль, вот такими нелепыми «заповедями» было невозможно. Все многовековое морально-воспитательное наследие было подвергнуто остракизму, а предлагаемые новые нравы – казенными и нелепыми.