Таким образом, социалистическая политика коллективизации совокупно с отсутствием свободы слова и печати, системой террора и страха местных властей перед центром была во всех мельчайших подробностях повторена китайцами спустя 20 лет после тяжелейшего голода в СССР. Совершенно неадекватный настрой Мао Цзэдуна и компартии в отношении индустриализации и коллективизации сделал здравый смысл уделом врагов народа и агентов капитала. Это можно проиллюстрировать на примере объявленной коммунистами борьбы с воробьями в 1955 г. Маленькие птицы обвинялись в расхищении зерна. В типичной для социалистического Китая манере борьба с птицами оформилась в целое общенародное движение, которое получило характер чуть ли не священной войны против грозного врага. Люди всех возрастов были мобилизованы в городах и деревнях, чтобы шумом, издаваемым гонгами и барабанами, изгонять воробьев из гнезд, а затем ловить в сети и приманки, сбивать из рогаток и травить всеми доступными средствами. Итогом такой кампании стало почти полное уничтожение воробьев и полное раздолье для насекомых-вредителей. В 1957 г. орнитолог Ченг Цосину опубликовал статью, в которой поделился важными выводами своих исследований: оказывается, воробьи не только поедают зерно, но еще и помогают бороться с опасными для сельскохозяйственных культур насекомыми. И хотя к ученому сообществу социалистическое руководство прислушалось, убрав воробьев из списка врагов в 1959 г. (где все еще оставались мыши, мухи и другие насекомые), это не обезопасило Ченга от дальнейших преследований. Ученого стали критиковать за то, что он якобы посмел проставить под сомнение идеи Мао Цзэдуна, ведь именно председатель объявил кампанию по борьбе с птицами. Однако реальность была неумолима: исчезновение воробьев не только не спасло урожай, но и способствовало гибели его части от многочисленных насекомых, которых китайское руководство «спасло» от естественного природного врага, чем усугубило масштабы голода. Таким образом, из-за коллективизации и нарушенной экосистемы в 1959–1961 гг. погибло до 40 млн человек, что по абсолютным числам было совершенно немыслимым масштабом голода для XX столетия.
Может показаться удивительным, что глубокий продовольственный кризис настигал социалистические страны даже в 1990-е гг., однако это печальная правда. После распада СССР, служившего рынком сбыта для многих соцстран мира, для Северной Кореи и Кубы наступили тяжелые времена. Привыкшие к регулярной безвозмездной помощи Страны Советов, эти государства оказались совершенно не готовы к самостоятельному существованию без «старшего брата». Их плановые социалистические экономики, где уже давно были выкорчеваны частные производители, не были рассчитаны ни на мировой рынок, ни на самообеспечение базовыми товарами. Кризис на Кубе возник еще в 1990 г., но продолжался даже в 1995 г. В течение этого периода кубинцы ощущали голод: взрослые имели среднесуточное потребление белка 15–20 г и теряли в среднем 5-25 % от массы тела, коэффициент смертности среди пожилых людей увеличился на 20 % с 1982 по 1993 г. 30 тыс. кубинцев покинули страну, многие такие эмигранты утонули или были убиты акулами в Мексиканском заливе. В 1993 г. Куба приняла американские пожертвования в виде продовольствия, медикаментов и наличных денег, а в 1994 г. была создана система фермерских рынков для обеспечения легкого доступа к местным продуктам питания [441].