[19]. Великолепное чутье! Михаил Александрович словно предсказал форсированную индустриализацию в городе за счет беспощадной эксплуатации деревни, антикулацких кампаний и террора, о чем мы еще поговорим в дальнейшем. Впрочем, он же признавал, что не знает
«равных <Марксу> по учености и глубине. Именно Маркс написал продуманный, глубокий и прекрасный устав, придав выражение инстинктивным, единодушным стремлениям пролетариата почти всех стран Европы, именно ему принадлежат идея и предложение об учреждении Интернационала» [18, с. 310].
* * *
Серьезный вклад в развитие идей «научного социализма» и в его политическую практику принадлежит выходцам из Германии. С чем это было связано – сказать однозначно трудно, ведь надежды увидеть социализм в масштабах национального государства социалисты первой половины XIX в. возлагали прежде всего на Францию, уже прошедшую через «стихийный социализм» времен Французской революции. Август Бебель, Фердинанд Лассаль, Фридрих Энгельс, Карл Маркс, Вильгельм Либкнехт и многие другие – дети немецкого протестантского мира (хотя Маркс и Энгельс жили и писали свои ключевые труды в Англии). Немецкие беженцы, преследуемые в Пруссии за социалистические убеждения, в том числе Маркс, приняли самое активное участие в создании первых интернациональных рабочих движений: «Союз справедливых» в 1840 г. в Лондоне, «Коммунистический корреспондентский комитет» в Брюсселе в 1846 г. Историк Жан Аттали так описывает нам его состав: «Публика подобралась самая разношерстная: немецкий портной Вильгельм Вейтлинг; кёльнский еврей-буржуа Моисей Гесс; прусский офицер-артиллерист в отставке Герман Криге; русский писатель Павел Анненков; прусский аристократ, брат Женни, Эдгар фон Вестфален. Таково было первое ядро будущего Коммунистического интернационала. К ним примкнул немецкий журналист из Нью-Йорка Карл Грюн» [18, с. 110–111]. СДПГ – немецкая рабочая партия Вильгельма Либкнехта, стала первой социалистической партией, вошедшей в европейский парламент в 1878 г. За всеми этими движениями дальше могла идти только практика в национальном масштабе, и наиболее благоприятные условия для нее созревали не в развитой капиталистической Англии, и уж тем более не в США, а в Пруссии, где Бисмарк уже практиковал «государственный социализм». Однако Бисмарк лишь «играл» с социализмом, чтобы опередить самих социалистов, угрожавших политическому режиму. Он не собирался кардинально менять социально-экономические отношения и уж тем более не интересовался научным социализмом Маркса. Практиковать научный социализм в национальном масштабе предстояло выходцам из страны, о которой меньше всего можно было бы подумать, что там произойдет революция и возникнет пролетарское государство. Пионерами в этом отношении стали русские социалисты. Это удивительно, учитывая, что долгое время левые течения в России были представлены «народниками», анархистами, движениями весьма враждебными как духу «научного социализма», так и коммунизму Маркса. Тем не менее именно русский язык стал первым, на который был переведен «Капитал».