– У вас есть дети, юная леди?
– Нет, сэр. Пока нет.
– Непременно, непременно заведите детей!
По заснеженной дорожке мужчины вошли на еврейское кладбище одни. Они встали рядом перед кучей свежей земли и надгробием с фамилией. Теперь он был в ярости.
– Но я не так хотел! Почему ничего не разровняли? Почему не утрамбовали? Оставили так, словно это куча мусора! Целых три недели прошло, вот и снег повалил, а они до сих пор не сделали как следует! Как такое может быть – я этого не понимаю. Вот я говорю, могила Джулии, но слова эти смысла не имеют! Посмотрите, как они все оставили! – Он вел Цукермана за руку от одного фамильного надгробия к другому. – Мой брат тут лежит, моя невестка, потом Джулия – и снег тут, словно куча мусора, – а я буду тут. А там, – сказал он, махнув рукой в сторону дымящей фабрики, – там дальше, в старой части, ее отец и мать, мой отец, моя мать, мои две прелестные юные сестры, одной было шестнадцать, умерла у меня на руках…
Они стояли перед надгробием с надписью “Пол Фрейтаг 1899–1970”.
– Пол, у тебя там что, карманы есть? Глупый мой брат. Сделал деньги на перчатках. Ни гроша не тратил. Всю жизнь покупал вчерашний хлеб. Думал только о деньгах. О деньгах и о своем шланге. Прошу прощенья, но так оно и было. Вечно на жене лежал. И как ей это, вообще не думал. Покоя бедняжке не давал, даже когда у нее рак в матке был. Маленький такой, с виду – хозяин кондитерской лавки. А она была просто куколка. И с чудесным характером. Умница к тому же. В карты играла великолепно, Тилли – она всех могла обыграть. Как мы веселились, все вчетвером. В 1965 году продал бизнес за сто тысяч долларов, а помещение еще за сто тысяч. Ему платили по три-четыре тысячи в год только за то, чтобы он присматривал за бухгалтерией. Но он этой замечательной женщине ни гроша не давал, чтобы она что-нибудь себе купила. Два года он болел, и за это время даже не купил себе пульт управления, чтобы не надо было вылезать из кровати и переключать каналы. Все копил, до самого конца. До конца. До конца, Пол. У тебя там карманы есть, скупой ты ублюдок? Нет его – всех их нет. А я стою на краю и жду, когда меня столкнут. Знаете, как я сейчас живу со смертью? Ложусь вечером спать и говорю: “А мне по хрену”. Вот тогда и уходит страх смерти – когда тебе по хрену.
Он потащил Натана обратно к комьям мерзлой земли, наваленным над его женой.
– Ее Бобби. Ее сыночек. Как она нянчила его в темной комнате! Ребенок так тяжело болел свинкой. И вот что меняет жизнь. Не верю. Цук, это абсурд. Выбрал бы Бобби в жены ту девушку, знай он, что на сто процентов полноценный? Да ни за что! Он действительно был уверен, что ни на что лучшее рассчитывать не может. Чтобы Роберт, сын Джулии, так думал! Однако, думаю, так и было. Этот парнишка столько всего мог предложить – с его-то достижениями, плюс уважение и восхищение коллег, а тут – такой провал. Свинка! И сын, который говорит отцу “иди на хер”! Родись у Бобби сын, разве был бы он таким наглым? У него был бы ребенок, который умеет