— Нет! — ответил за всех Дамийонас.
— Отлично! — похвалил Витаутас. — Имейте в виду: предатели, трусы, нытики и дезертиры будут расстреляны на месте. Первый раз — с десяти шагов, второй — с пяти, а на третий раз вообще выгоним из отряда. Расстреливать будем в мягкое место, так что потренируйтесь заранее. Кто не попадет в мишень, может сам пойти под расстрел за свою косорукость. Дисциплина у нас будет железная. А теперь все по очереди на колени — целуйте землю, будем присягу принимать. Один за всех, все за одного! Я начну первый…
Он построил нас, скомандовал «смирно», опустившись на колени, поцеловал усеянную хвоей траву и торжественно начал:
— Я, Витаутас Вайштарас, клянусь…
— Постой, — неожиданно перебил его Юлюс. — Забыли еще про одну вещь сказать.
Витис встал, выплюнул приставшего к губе муравья и с досадой сказал:
— Разговоры в строю запрещены. Да еще во время присяги!
— Надо оговорить, чтобы Дамийонас скотину по ногам не опутывал. Нечего угрюмиться, Дамийонас.
— Как решает большинство? — спросил командир.
— Правильно! — поддержали мы с Еруте. — И чтобы проволокой их не стегал.
— Так как, товарищ Дамийонас, даешь слово? — спросил наш командир.
— Даю… — нехотя согласился Дамийонас.
— А будешь проволокой драться? — настойчиво допытывался Юлюс.
— Не-а…
— Будут еще вопросы?
— Нет.
— Тогда пошли, — приказал Витис. — Найдем место получше, тут от муравьев спасу нет, чтоб им провалиться.
Наконец мы выбрали живописную лесную прогалину, где не было ни муравьев, ни коровьих лепешек. И снова командир скомандовал «смирно», а потом на коленях повторил присягу. За ним поросшую заячьей капустой землю поцеловал Дамийонас, затем присягнул я, потом Еруте и под конец, неуклюже отставив в сторону хромую ногу, опустился на одно колено Юлюс.
— Обещаешь, что не пощадишь сил и своей жизни?
— Обещаю.
— Обещаешь хранить тайну и честь нашего отряда?
Юлюс пообещал.
— Обещаешь, что будешь соблюдать железную дисциплину?
— Насчет дисциплины обещаю, а стрелять в своих друзей из рогатки не собираюсь, — ответил Юлюс. — И не хочу, чтобы в меня стреляли. А коли понадобится умереть, обойдусь и без расстрела.
— Никаких исключений! — выкрикнул Витаутас. — Говори, обещаешь соблюдать дисциплину или нет?
— Обещаю, — помедлив, ответил Юлюс.
— Поклянись, целуй родную землю.
Неловко опустившись на колени, Юлюс примеривался и так и этак, чтобы поцеловать землю, как вдруг хлоп — и свалился на бок, бедняга.
— Не говорил я вам разве, — прыснул Дамийонас, — что из него солдат, как из трубки пистолет.
Я ткнул его локтем в бок.
— Заткнись!.. Родине певцы не меньше воинов нужны…