Генерал от недоумения снова превратился в мраморное изваяние.
– 17 декабря в Ставке действительно обсуждалось оперативно-стратегическое планирование предстоящих действий на фронтах, – тихо добавил «коллежский асессор», - и генерал Рузский отстаивал идею нанесения главного удара на Северном фронте с Рижского плацдарма, но только весной… Он заявил, что армии Северного фронта не смогут наступать вплоть до апреля, в связи с климатическими условиями… Насчёт вашей инициативы о наступлении, Рузский на Совещании в Ставке заявил, что в направлении на Митаву можно попытаться провести частную операцию, но она не обещает успеха. Поэтому генерал Гурко дал свое разрешение на проведение «рекогносцировки боем» лишь «в смысле боевой практики для войск».[20] Ни о каком выделении для вас резервов фронта даже речи не шло… Предполагаю, что не будет проблемой ознакомиться с ходом прошедшего совещания и принятыми резолюциями…
Командарм-12 тяжело опустился на стул и безвольно бросил руки на штабную карту. Лоб его прорезала глубокая морщина, шея погрузилась в плечи так, что стоячий воротник мундира врезался в подбородок. Губы беззвучно шевелились, а в чёрных южных глазах застыли холодные капли росы.
– Не расслышал. Что вы сказали? – перегнулся через стол Вандам.
– Это был мой последний шанс… – прошептал генерал. – Я чувствую, что больше мне его никто не даст… Обидно…
– Простите, Радко Дмитриевич, – Непенин взял инициативу на себя, – но мы приехали не для того, чтобы принести дурную весть или соболезновать. Я тоже, как и вы, заложник обстоятельств непреодолимой силы и в какой-то мере – приговоренный…
– Все мы тут такие, – кивнул Вандам…
– Терять мне нечего, Вам – тоже, – продолжил адмирал, – поэтому предлагаю объединить усилия и попробовать обмануть судьбу-злодейку!
– Пока в штабах рисуют карты и пишут планы, мы вручную меняем ландшафт местности, – тихо произнёс «коллежский асессор».
Незамысловатая шутка разрядила гнетущую атмосферу и заставила присутствующих улыбнуться.
– Хорошо. Что вы предлагаете? – встрепенулся командарм.
– Совместную операцию вашей армии с Балтийским флотом, – изрек Непенин, опершись обеими руками о стол и закрыв ладонями всю диспозицию русских войск. – Георгий Ефимович, озвучьте предложение…
– Обратите внимание, как удачно рассекает порядки противника река Аа, проходя за спиной у немцев всего в пяти верстах от линии фронта, – «коллежский асессор» провел карандашом по карте. – Слева и справа по течению – удобные дороги, бесконечные фольварки, мызы, костёлы и хутора. На участке всего в 20 вёрст, на зимних квартирах сгрудились практически все резервы Восьмой армии. Укреплений здесь никто не строит, окопы не копает. Это спокойный тыл. Здесь же – склады боеприпасов, фуража и продуктов. В пределах двух вёрст по берегам комфортно расположились позиции тяжёлой артиллерии. В шаговой доступности жильё и снаряды. Река Аа – это центральная артерия всей Восьмой армии, причём судоходная! В районе Митавы – полтора кабельтова в ширину и 30 футов в глубину. Сильной стужи в декабре не было, толщина льда – от пяти дюймов до фута. И пока не начались рождественские морозы…