– Вы не посмеете! Вас найдут! Меня уже наверняка ищут!
– У вас красивый и очень лёгкий почерк, Ашберг. Управляющий и жена уже получили от вас записку, сообщающую о необходимости срочно уехать по делам в Копенгаген до конца недели, а за это время от вашей репутации останется мелкая пыль…
– Мне надо подумать!
– Вы еще не знаете, о чем я хочу вас спросить.
– Это неважно. Любая информация, которой я владею, имеет гриф «для служебного пользования».
– Думайте, Ашберг. Полчаса вам хватит. А чтобы лучше думалось, я вам поставлю прослушать откровения вашего хорошего знакомого. Наслаждайтесь и делайте выводы…
* * *
– Вильгельм, подъём!
Дёниц торопливо надевал свой длинный кожаный плащ на овчинной подкладке, как нельзя лучше защищавший от скандинавской промозглости, ничем не отличающейся от погоды на мостике корабля в открытом море.
– Что-то случилось, Карл?
– Кажется, нашего банкира похитили, и похоже, там замешана интересующая нас персона. Кстати, хочу сделать комплимент – твоя идея организовать слежку за этим шведским финансистом оказалась правильной и единственно приемлемой при наших скромных возможностях.
Кейтель стряхнул с себя мерзкое забытьё, оглянулся вокруг, понял, что заснул прямо в кресле возле письменного стола, не выпуская из рук корреспонденцию. Выругался про себя, проклиная эту командировку из Берлина, казавшуюся ему лёгкой прогулкой, отпуском из войны в иллюзию мирной жизни.
– Что еще известно?
– Его прячут на одной из квартир, принадлежащих кузине этого полуполяка Фюрстенберга. Наши ребята наблюдают за ней уже сутки. Никакой охраны и никаких визитёров. Внутри – два-три человека. Поэтому предлагаю вместо войсковой операции, которую ты планировал, ограничиться посещением близких друзей под благовидным предлогом.
– А войсковой операции в любом случае не получится. Вся группа рассеяна по Швеции – следят за русской разведкой и выявляют связанных с ней лиц.
– Берём всех, кто остался, и едем…
* * *
Через час Распутин вернулся в комнату, превращённую в место заточения банкира. Ашберг вяло ковырял ножницами восковой цилиндр фонографа.
– Ужас, Улоф! Какой кошмар! – Распутин постарался вложить в свой голос максимум сарказма, – у меня такое впечатление, что вы – прямой потомок луддитов. Всё время стараетесь сломать какой-нибудь механизм или продукт, произведенный ими. Уверяю – напрасный труд! На этом валике – две минуты откровений товарища Ганецкого, а всего их у меня почти час. К тому же, все записи дублированы. Согласитесь, у вас есть шанс стать королём всех новостных лент. Мало того, что гомосек, так еще и взяткодатель в особо крупных размерах! Скандал с вашим участием обещает прогреметь на всю Скандинавию и далеко за её пределами.