Они сосуществуют в своеобразной супертональности.
Желая избежать риска уединения в студии, Игорь и Коко уходят гулять в лес.
На дальней поляне они отбрасывают обычное притворство. Запретность отношений только добавляет жару. Вокруг роятся сочувствующие насекомые. Им нужно немедленно удовлетворить свои желания, они быстро раздеваются на клочке земли и страсть, больше ничем не сдерживаемая, обретает голос в виде яростного мычания. Кажется, что весь лес улавливает вибрацию их движений. С верхних веток деревьев отвечают птицы. Вдали начинают лаять собаки. Для них эти минуты оборачиваются нежданной и изумительной второй жизнью.
После, когда они одеваются, Коко говорит:
— Я думаю, они знают.
— Кто?
— Жозеф и Мари.
— Как?
— Они следят за домом. Они все понимают.
В Игоре пульсирует страх.
— Господи, что же нам делать? — Он запутался в брюках.
— Успокоиться. Они мне преданы. Не забывай, они у меня служат.
— Не думаешь ли ты, что Мари могла бы рассказать Екатерине, а?
— Разумеется, нет. — Коко застегивает последнюю пуговку на блузке.
Игорь останавливается:
— А что, если она рассказывает? Ведь это трудно доказать.
— Так что ты не беспокоишься?
Он смотрит на нее:
— Я живу в страхе, вдруг Екатерина все обнаружит.
— Хочешь со всем этим покончить?
— Не могу.
Он никогда не чувствовал себя таким оживленным. Это то же, что рождение первого ребенка. Ты так сильно любишь и думаешь, что невозможно еще раз так же полюбить. И потом рождается второй ребенок, и ты так же любишь, если не больше. То же самое Игорь чувствует и по поводу брака. Он никогда не думал, что полюбит кого-нибудь так же, как Екатерину. И вот теперь он с Коко, и весь его мир перевернулся вверх тормашками.
— Я не хочу подталкивать тебя к тому, чего ты не хочешь.
— Я знаю, что делаю. Просто не хочу причинять ей боль.
— Значит, ты считаешь, что делаешь что-то дурное?
— Вовсе нет! — Он сердцем чует, что отношения с Коко — это правильно. — Но от этого я не считаю себя менее виновным.
— Ты же знаешь, что мы можем это прекратить.
Игорь понимает, что Коко проверяет его.
— Я не хочу. Кроме того, мы уже ничего не в силах вернуть.
— Хорошо, — говорит Коко.
Она тоже обнаружила, что влюбилась. Это поразило ее, как нечто очень значительное, что-то столь же необходимое, как стены в доме, как жалюзи на окнах или надежная черепичная крыша над головой. В этом ощущении нет ничего показного, нет пустоты декоративности. Оно обладает чистыми линиями данности. И тут невозможно ошибиться. Как запах. Он просто есть.
Коко говорит:
— Я не буду на тебя давить. Обещаю.
— Может быть, мне