Они подходят к автомобилю. Присутствие шофера кладет конец их дискуссии. Это их первая настоящая ссора, оба взволнованы и огорчены. Каждый из них думает, что другой был неразумен и упрямился. По дороге домой оба, поддавшись какому-то детскому упрямству, не приближаются друг к другу и молчат. И в этом молчании их обида только нарастает.
Игорь не может понять, почему Коко развлекает такой прихлебатель, как Миссиа. Правда, в прошлом он принимал от нее деньги. Но альтернативой была нищета, бедность. Миссиа никогда не была ему другом. А что касается ночи в Париже, возможно, ему надо было показать, что и он к этому стремится. Но как она не видит, как не понимает его положения, к тому же он должен утром работать! Ведь уже существует заведенный порядок в Бель-Респиро. Зачем его нарушать? В этом нет никакой необходимости.
В то же время Коко размышляет о его нежелании провести в виде исключения одну ночь вместе. Это такая малость по сравнению с тем, что она ему уже дала. Ей просто не верится, что он такой эгоист. Теперь ей кажется, что их жизнь в Бель-Респиро — низость, корысть и дешевка. Она в ярости от того, что увидела в его отказе. На минуту она мрачно сжимает губы, так что их совсем не видно. В темноте ее профиль кажется высеченным из камня.
Коко смотрит в окно, луна показывается то слева, то справа от машины. Под ее светом поблескивают кусты. В лучах фар вьются насекомые, которые разбиваются о ветровое стекло. Мелькнула лисица. Слышится глухой удар. Коко думает, что они сбили лисицу. У нее инстинктивно сжимаются кулаки, и она вздрагивает. Никто ничего не произносит, даже шофер, который должен был бы это почувствовать. Во рту у Коко появляется отвратительный привкус.
Они въезжают на дорожку. Дом утопает в тени. Горит одинокая лампочка в комнате Екатерины. Автомобиль останавливается. На какой-то момент Игорь видит пятно тени, заслонившей свет: он уверен, что занавеска дернулась и закрылась.
Клик. Бледная худая Екатерина стоит у рентгеновского аппарата, прижавшись грудью к экрану. В последние несколько недель ее здоровье ухудшилось. Врач предложил поехать в больницу в Париже, обследовать легкие. С каменным лицом она изо всех сил сдерживается, будто ждет какого-то взрыва.
После исследования врач приглашает ее в кабинет, чтобы показать ей снимки.
— Хорошие новости, — говорит он, — процесс не усиливается.
Он помещает на светящемся экране снимки, один за другим. Екатерина рассматривает изображения, вглядывается со сверхъестественным спокойствием. На снимках — ее тело, представленное во всей его материальности. Открыты строительные леса из белых костей. Чернота заполняет вакуум между ребрами, кроме тех прозрачных мешочков, которые выглядят похожими на медуз и которые, как она догадывается, и есть ее сердце и легкие. Она испугана видом темных пространств, в которых нет никакой души.