В сопровождении Захарии, верного помощника в последние пять лет, я прошел в дом. Навстречу выпорхнула дочь, Аврора, чмокнула в щеку и убежала. С тоской посмотрел ей вслед — когда моя крошка успела вырасти? Вроде бы только вчера была отцу по пояс. Сердце предупреждающе кольнуло — может быть, мне не удастся отвести ее под венец.
Что ж, хотя бы знаю, кто станет ее мужем — взгляд Захарии был более чем красноречив. Пока что Аврора его не замечает, она увлечена балетом, мужской пол усердно игнорирует. Но, несмотря на упертость, которая ей досталась от меня, вряд ли дочь достигнет высот в этой сфере — технически ее танец безупречен, но сух и консервативен. Все попытки лучших преподавателей научить ее «танцевать душой» провалились. Потому что ее сердце пока спит.
В холле моя мама и сын Азария вешали очередную картину. И хоть мне с недавних пор известно, что Ада уже была беременна, когда стала моей супругой, я вырастил этого ребенка и отсутствие кровной связи ничего не меняет.
Все вскрылось недавно — Азария соврал мне. А ведь святая кровь, что течет в жилах потомков Авеля, не позволяет Хранителям лгать друг другу. Я долго не мог в это поверить — ведь Аврора моя точная копия, а они с Азарией двойняшки! Все разрешил тест ДНК — дочь моя, сын нет. Оказывается, и так бывает.
Мне было сложно смириться с этим. Хотелось припереть жену к стенке, заставить признаться. Тогда и обострились серьезные проблемы с сердцем. А потом смирился. Простил. Неизвестно, сколько осталось жить, зачем тратить время на то, чему место в прошлом?
— Ты плохо выглядишь, — мать подошла ко мне, обеспокоенно заглянула в лицо. — Тебе нужно отдохнуть, сынок.
— После обеда, — пообещал я, сам надеясь, что сумею выкроить час для сна. — Почему ты выбрала именно эту картину? — взгляд пробежался по моему портрету, который занял самое видное место.
— Потому что мы тобой гордимся, дорогой. — В холл спустилась Ада. — Ты, правда, выглядишь усталым. Пойдем, померяю давление.
Я прошел за ней в кабинет, как всегда, восхищаясь красотой жены. Она, и в юности прекрасная голубоглазая блондинка, с возрастом расцвела только сильнее. Сейчас никто бы не сказал, что мы ровесники — она скорее была похожа на мою дочь. Впрочем, в том ее заслуга — Ада никогда не жалела ни времени, ни средств, лелея свое тело.
Свойственные ей, как и всякой красавице, тщеславие и страх старости дорого стоили моему банковскому счету. Но я любил ее, даже сейчас не меньше, чем в юности. Потому и прощал все — торопился быть счастливым, пока еще жив.
Я закатал рукав рубашки. Манжетка аппарата для измерения давления сжала предплечье. Тонкий писк ознаменовал готовность техники огласить результат.