— Великие ящеры смешивались с людьми, — продолжал занудствовать любимый.
Вернее, плодили полукровок на стороне.
— Отсюда пошел род правителей-Защитников. Потом была война, ящеров изгнали в Пустошь, их вид деградировал, в конце концов, до состояния животных.
Да, тут не поспоришь. Мы оба Защитники — и я, и Иньяр, и наши малыши. Наполовину ящеры. Ни чешуи, ни когтей, ни желания рвать на части трепещущую плоть, чтобы горячая кровь жертвы заливала пасть. Пока мы в обличии людей и контролируем ту силу, что таится внутри.
Иногда ее надо выпускать «погулять», дать зверю внутри свободу. Главное, чтобы рядом не было никого, кем он мог бы закусить. А на детей я и вовсе наложила заклинания, чтобы их сила дремала. Ведь если они обратятся в маленьких дракончиков в гостиной моих родителей, я сиротой стану, в лучшем случае.
Так что в гости к бабушке и дедушке на Землю они наведываются нечасто. И я каждый раз об этом жалею, потому что двойняшки и шалости из одного лукошка ягодки. В прошлом году, например, Катя и Леша заскучали и вздумали поиграть в свои любимые огненные снежки как раз в тот момент, когда мой папа вышел из туалета и с чувством выполненного направлялся к дивану, чтобы мирно подремать под холодящие кровь новости по телевизору.
Я потом долго отпаивала его валерьянкой и, втайне от мамы, чем покрепче, и чистила память, внушая, что внуки поиграли со спичками, а не швыряли друг в друга сгустки огня с теннисный мяч. Как объяснить родителям, что их внуки, как и я сама, наполовину ящерицы, пока не придумала. Посему это остается тайной.
Пока вспоминала семейные тайны, лекция закончилась.
— Мамочка! — мои хулиганы кинулись ко мне: и дети, и их говорливый папаша.
— Мои хорошие! — присела на корточки, поймала детей в объятия.
Как же они пахнут, с ума сойти! Детский аромат невинности, лучший во всех мирах! Расцеловала и отправила играть. Младший Лунаэль тоже потребовал внимания, заревев на весь замок. Успокоился, только перебравшись к маме на ручки и получив свою порцию любви. Потом снова устроился в объятиях Дары и захлопал глазенками, наблюдая за родителями и мусоля пальчик.
— А меня поцелуют? — Иньяр в шутку обиженно надулся.
— Чмокнут в щечку.
— И все?
— А не заслужил больше!
— Тааак, впал в немилость? — он притянул меня к себе. — Супруга гневается?
— Именно!
— И где успел напортачить? — нахмурился.
Я с любопытством наблюдала, как он перебирает в уме «прегрешения» последней недели.
— Не вспомнил, — вздохнул. — Скажи сама, приму любое наказание!
— Экие у тебя авансы щедрые! — я усмехнулась. — Не боишься, что тяжко будет?