Правильного ответа, видимо ждал не только генерал, но и начальники Данилова, расценившие вопрос генерала, если не в качестве спасательного круга, брошенного в их сторону, то хотя бы как проблеск надежды.
Особенно буйствовал Черкасов, который, в конце концов, не выдержал:
– Отвечай, Данилов! Простите, товарищ генерал-майор! Не понимаю, что на него нашло. Никаких нареканий, никаких предпосылок за семь лет! Не понимаю…
Его причитания заглохли, утонув в напряженной тишине.
Затянувшееся молчание прервал генерал. Выудив с режущим в тишине шуршанием какой-то очередной лист, он зачитал:
– Данилов Максим Николаевич…
Сердце у Данилова забилось сильнее. Начальники нахмурились, услышав знакомую фамилию, но незнакомое имя.
– … шестого августа тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года рождения…
Генерал посмотрел на Данилова, которому с каждым мгновением все труднее удавалось скрывать волнение.
– При рождении был поставлен диагноз – дисплазия Мондини. Единственный симптом – глухонемота.
На этот раз все посмотрели на Данилова, даже ботан-балбес.
– Двадцать четвертого октября девяносто пятого года в возрасте одиннадцати лет… ушел из дома и не вернулся. Местонахождение с тех пор – не известно.
– Данилова Ирина Юрьевна, – после небольшой паузы продолжил читать генерал, – двадцать седьмого октября девяносто пятого года железнодорожная платформа Расторгуево. Самоубийство.
Что тут скажешь? Генерал оказался неплохо осведомлен о том, что было когда-то его семьей.
– Данилов Николай Анатольевич. Вот о нем информация отсутствует, – генерал пристально посмотрел на Данилова, – можете восполнить этот пробел?
Данилов был зол – к чему этот спектакль? Но здравый смысл заставил его взять себя в руки. В конце концов, неспроста он доставлен сюда и неспроста задаются эти вопросы. Это совсем уже не походило на расправу или устранение ненужного свидетеля. Все это больше напоминало какую-то проверку. Да и Данилов Николай Анатольевич – не был тем, воспоминаниями о ком он дорожил. Да, он собирал информацию и о нем и выяснил, что он был убит в результате разбойного нападения в две тысячи четвертом году в Ростовской области. Как его туда занесло? Данилов понятия не имел и даже разбираться в этом не хотел. И все же почему-то именно теперь, он по-настоящему осознал, что был единственным выжившим в их неудачливой семье и ощутил как это ни банально – горечь одиночества. А что же Макс? Впрочем, к чему себя обманывать, повторил он мантру последних лет.
– Он бросил нас, – сказал Данилов.
– Когда?
– Между двумя этими событиями.