Пробираясь через кусты малины, он замирал и прислушивался у каждого окна. Где-то лаяла собака, громыхал вдали поезд, и в одном из домов по соседству пел Валерий Леонтьев, но в доме со скворечником было тихо. Крадучись, словно вор, он добрался до заднего фасада, ощупал рукой низкий отлив первого окна, выпрямился у простенка, исследуя раму наощупь. Реи, крепившие стекло совсем сгнили. Он расковырял боковую ключом, то же проделал с нижней и, расшатав стекло, вытащил его. Со второй рамой пришлось повозиться, он сильно порезал ладонь, и, не замечая боли и кровавых клякс на грязном подоконнике, открыл щеколды, затем окно и забрался в дом. Полицейский опыт подсказывал, что предательская тишина на фоне шума, избежать которого ему не удалось, смертельно опасна, но отступить он не мог.
Увидев на столе большой нож, Игорь тут же схватил его. Судя по всему, он забрался на кухню. Дверь была открыта, полы скрипели от каждого движения, но он уже понял, что в доме никого нет, иначе бы слышал скрип не только от своих шагов. Дом оказался крохотным, почти игрушечным: луна освещала пару тесных комнат с распахнутыми дверями, пятачок, который и коридором не назовешь – что-то вроде деревенских сеней. Бедная обстановка: солдатская кровать, оборванные старые обои, радио на шифоньере с покосившейся дверью, простой деревянный стол, сплошь заваленный книгами, газетами и стопками тетрадей, которые также лежали на табуретках и на подоконнике. Даже телевизора и холодильника нет. Игорь обнаружил вертикальную лестницу на чердак-скворечник у стены и небольшой погреб на кухне, заставленный трехлитровыми банками с соленьями. В ящике стола нашел неработающий фонарик, россыпь фломастеров и полицветов, старую железную готовальню, несколько значков (бросились в глаза «Горький» и «Ударник труда»), журнал «ТВ-парк» с Брюсом Уиллисом на обложке, календарик за 1991 год, советский военный билет, и потертый партбилет в глубине. У окна прочитал имя владельца: Севастьянов Андрей Иванович. На крошечном фото мог быть мужчина в плаще, а мог быть и другой человек – понять совершенно невозможно. Тут же, у окна Игорь, наконец, заметил, что вся его ладонь измазана в крови. Вымыв ее под краном на кухне, он замотал руку полотенцем, которое нашел в шкафу, облокотился о подоконник и задал себе давно витавший в воздухе вопрос – какого хрена он тут делает?
Спустя шесть часов он с отцом и матерью сидел перед дежурным оперативником уголовного розыска на втором этаже районного УВД. Двадцать семь лет назад, они не сумели преодолеть обычную дежурку – хотя бы здесь пригодился его опыт. Крепкий мужчина с погонами старшего лейтенанта без видимого энтузиазма слушал сбивчивый рассказ матери.