Дойдя по скрипучему полу до кухни, Игорь включил свет, угодив рукой в паутину. Здесь доминировал запах гнили – на столе старая посуда с остатками почерневших макарон. Картонная коробка с надписью «Вермишель», ножи, вилки, двухконфорочная плита, закопченная колонка, ржавая мойка, заваленная посудой, и неработающий широкий холодильник. Игорь потянул дверцу холодильника на себя, на него тут же покатилась банка «Печень трески», Игорь ловко поймал ее, и прочитал на бумажной этикетке: срок годности до 12.1989 г. В холодильнике ничего больше не было, кроме одинокой баночки с гуашью на нижней полке.
Под столом внушительной стопкой лежали картины из наспех сколоченных рам. Игорь вытащил несколько, придерживая рукавом куртки, чтобы не получить занозу – ничего интересного, опять те же звезды, млечный путь, и огромная звезда похожая на Солнце, синеватого цвета… Дом скрипел под ним, но едва Игорь останавливался, вокруг замирала жизнь, а тишина будто становилась осязаемой. Игорь осмотрел пол на кухне, но не нашел никаких погребов, только дверцу под окном, за которой – пара полочек, застеленных клеенкой. Выдвинул ящик кухонного буфета и увидел грязные ножи и вилки, по которым пронеслась пара тараканов. В другом ящике точно такая же непрезентабельная утварь, а вот в ящике под ними среди грязных кастрюль и немытых чугунных сковородок, он обнаружил маленький китайский фонарик. Светил он, правда, совсем тускло, но могло быть и хуже.
С фонариком Игорь отправился исследовать комнаты. Первая комната представляла собой нечто среднее между мусоркой и складом картин. Картины в рамах и просто в виде полотен сложенных стопками или скрученные в рулонах лежали на полу, а также на единственном столе и под ним. Посмотрев несколько картин, которые представляли собой все тоже – космос, россыпь звезд и иногда на переднем плане разноцветные планеты, Игорь впервые предположил, что живший здесь человек, возможно, был сумасшедшим. Поскольку кроме картин, единственного стола без ящиков, рассыпанных по полу тюбиков, баночек с засохшей краской и слипшихся кисточек в толстом слое пыли, в комнате ничего не было, Игорь отправился в следующую.
Соседняя комната была больше и видимо когда-то была спальней. У голой стены стояла простая железная кровать с худым дырявым матрасом, на матрасе желтая подушка, напротив, перед шкафом располагался трехногий мольберт, накрытый покрывалом. У занавешенного черной шторой окна – стол без стульев, тоже заваленный пыльными полотнами. По обе стороны от окна висели две картины в красивых окладистых багетах, судя по блеску даже как будто позолоченных. Игорь ничего не понимал в изобразительном искусстве, но эти две картины благодаря какой-то тяжеловесной палитре и внушительным рамам походили на то, что он видел когда-то в Третьяковской галерее.