Краснорыжин помолчал.
– Думаешь, я заплачу от радости? Что-то эти бригады пока никак себя не проявили в борьбе с «Чистилищем».
– Так ведь не было особой нужды. «Стопкрим» все время лупил по низам и еле добрался до среднего звена, верхи ему не одолеть. И как только он замахнется на высший эшелон, мы спустим на него всех собак. В принципе, уже спустили, он нам надоел. Спи спокойно, Сергеевич, мы не дадим тебя в обиду.
В трубке запиликали скрипки – отбой скремблера, предохраняющего линию от прослушивания.
В спальне возникла жена с робкой улыбкой на холеном красивом лице.
– Что-нибудь случилось, милый?
– Иди сюда, – распалился приободрившийся премьер.
Стас умолк так же внезапно, как и закричал, и у Матвея упало сердце. Он ворвался в квартиру, ломая нежелание тела напрягаться, заставляя его работать на пределе и не чувствуя при этом ни легкости, ни уверенности. «Нештатный» режим сверхреакции, в который он включился для преодоления охраны Шерифа, перегрузил нервную систему.
Его ждали в комнате Марии Денисовны. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: эти двое – профессионалы высокого класса. От обоих веяло силой и угрозой. И хотя держались они свободно и стояли в непринужденных позах, были готовы к мгновенному ответу на любое действие соперника. При иных обстоятельствах это вряд ли остановило бы Матвея, но, во-первых, он был не в форме, а во-вторых, один из незваных гостей держал в руке «глушак», то есть суггестор «удав».
Матвей быстро оглядел комнату: Мария Денисовна и Стас лежали на полу. Гулко забилось сердце, замерло, снова заработало – тяжело, с перебоями. Матвей боком подошел к старой женщине, наклонился, взял запястье и отпустил: мертва. Шагнул к Стасу, услышал его стон и чуть было не закричал: живой! Медленно выпрямился, исподлобья оглядывая гостей, которые в свою очередь с любопытством наблюдали за ним.
Один – высокий поджарый брюнет с гривой блестящих черных волос. Туркмен, определил Матвей. Лицо у парня было не то чтобы красивое, но с правильными чертами и вылепленное по-мужски, однако черные глаза, пронзительные и блестящие, никак нельзя было назвать родниками добра. В их бездонной глубине таилось стремление к превосходству и презрение к роду человеческому.
Второй, блондин, был на голову ниже, но шире в плечах и явно опаснее: ум, хитрость, ирония, готовность убрать с дороги любого, кто станет на пути, были буквально написаны на его лице. Такие понятия, как совесть, мораль, великодушие, наконец, элементарная порядочность, были чужды этим двоим. Матвей сразу определил: киллхантеры, охотники на охотников, мастера перехвата из «элиты боя» – специального секретного подразделения в недрах ФСК, не уступающие ганфайтерам в подготовке, а может быть, и превосходящие их. Матвей слышал о киллхантерах от Ивакина, но ни разу не встречался с ними лицом к лицу.