Задача бойцов нугари: оставаясь не обнаруженными до последнего — дать группе противника спокойно втянуться в лесок и при необходимости, когда начнет работать основная группа — теперь уже наоборот — не дать ни одному из «орков» возможности уйти обратно в поле из этого леса.
Вот такая почти классическая «подкова» наклевывается.
Самому-то мне — что делать? С союзниками выдвинуться? Все же я в разведке служил. Правда — когда это было-то?
Да и в земной армии двадцать первого века — за романтическим словосочетанием «сходить в разведку», на самом деле скрывается не совсем то, что в фильмах показывают и в книгах для непосвещенных описывается. А чаще всего так и вовсе — совсем не то!
В грубой прозе жизни, в девяти случаев из десяти — это выглядит примерно так:
«Эй, «залетчики» — Горан, Рыжий, а ну-ка метнитесь воо-он за тот холм к водокачке — только аккуратнее давайте, черти! Гляньте что там… Да, вон еще молодого с пулеметом прихватите. Если что он вас и прикроет… Вообще жалами там поводи́те — чё-почём? А мы пока здесь притаимся. Если что — тоже прикроем вас на отходе. Не ссыте — воины! Веселее, орлы! Вперед на мины — ордена потом!»
И идешь — а куда тебе деваться?
«Ю ин зе ами нау, о-у-о — ю ин зе ами. Нау»!
Как правило — первым идти в полную неизвестность никто не хочет, но все молчат, дабы — имидж «крутого рейнджера» и заработанную репутацию отчаюги — перед корешками не похабить.
В двадцать годков — мало что настолько важно и ценно для сопляка, полагающего себя уже весьма тертым мужиком. Кем ты выглядишь в глазах товарищей и какой твой номер в «рейтинге» своего подразделения. Вот что для тебя, молодого барана — гораздо важнее всего остального!
Вся засада в том, что если там засада (простите за корявый каламбур) — то у тех, кто напорется на неё самыми первыми — как правило «без шансов» вернуться обратно.
Так что звонко и красиво — слово «разведка» — только в пафосных патриотических книжках звучит. И в фильмах смотрится…
Типа: застывшая над плацем — звенящая тишина. Высокое небо. Курлычащие журавлики в его глубине…
«Идут только добровольцы!» — веско и значительно произносит строгий, но справедливый отец-командир с суровым, но таким человечным, всё понимающим лицом…
«Комбат-батяня, мля»! И весь горящий энтузиазмом и диким желанием умереть первым — строй, не раздумывая делает широченный шаг вперед!
…В пыльно и грязной реальности же — даже если всей группе корячится «сложить сотни» — первым умирать — все равно никто не хочет.
За исключением полных отморозков, конечно. Такие лихие парни есть почти в любом подразделении — но их крайне немного.