Влетел в коридор, кубарем прокатившись по грязному, обгорелому полу. Перепачкался в саже и закашлялся от вони выгоревшего пластика. Подскочил к двери и захлопнул ее, подперев плечом. Замер, стараясь практически не дышать, и слушал, как за тонкой преградой гудит рой и цокают маленькие ножки.
Пронесся один поток шелеста. Послышалось, как верхние встретились с нижними — ни воплей, ни ругани, только хрустящие удары и снижение скорости щелканья лап с усиленным гулом.
Дверь напряглась, с той стороны в нее уперлось несколько тел, а в узкую щель у пола протиснулся тонкий отросток, похожий на лапку от креветки. С трудом поборол желание раздавить этот усик-локатор. Аккуратно, стараясь не издать ни единого звука, переступил сначала одной ногой, а потом и второй. Усик прошелся до края двери и исчез.
Минут через пять и еще четыре подобные разведки, гул, наконец, начал стихать. Общая масса схлынула, и слышались только отдельные пощелкивания. Сканер зова подсказывал, что за дверью еще осталось несколько штук, а остальные встречными потоками разошлись вниз и вверх и все еще концентрируются на лестнице.
Я осмотрелся. Хотя смотреть особо было не на что. Этаж выгорел полностью, пожарная система если и сработала, то только для того, чтобы превратить все вокруг в черные оплывшие руины. Сквозь развалины стен четко проглядывались битые окна. Периодически накатывали волны свежего воздуха, но запах гари въелся во все вокруг настолько, что чище запах не становился. Першило горло, а одежда провонялась так, будто я на мангале резиновые покрышки жарил. Но, может, оно и к лучшему — нюх, как у собаки, а глаз как орла — это явно не про местных тараканов-мутантов.
Я нашел в соседней комнате плавленые остатки оргтехники. Три некогда здоровых, почти мне по грудь, «ксерокса», отодрал их от пола, перепачкав все, что еще было чистым, и перетащил к двери. Только после этого чуть выдохнул и пошел осматриваться.
До склада лаборатории еще двадцать этажей, плюс еще пять до кабинетов совета директоров, где, по мнению Астрид, могли найтись карты со всеми алмазными шахтами, а то и сразу указания, где именно нашли алмаз.
Я подошел к окнам, подобрался вплотную к краю и, держась рукой за оконную раму, выглянул наружу. Жесть! То есть вид, конечно, открывался шикарный, занятный и в чем-то даже полезный, но совершенно недружелюбный. Порыв ветра попытался сорвать меня, голова слегка закружилась — то ли от кислорода, то ли новое для меня проявление побочки.
Никогда раньше не боялся высоты, даже всерьез подумывал в детстве космонавтом стать. А сейчас подкатил комок к горлу и руки задрожали. Потянуло вниз, какое-то извращенное чувство страха смешивалось с желанием узнать, какого это — просто шагнуть вниз?