Невозможное в науке. Расследование загадочных артефактов (Никонов) - страница 244

Важно было исследовать изменения формы гистограмм при равноденствиях. Но их всего два в году – осеннее и весеннее, отчего требовался длительный период наблюдений. Потом меня осенило: ведь есть Луна – она за год 12 раз пересекает плоскость небесного экватора. Однако искать сходство между Луной и Солнцем было странно. Но изменения гистограмм во времена «лунных равноденствий» оказались неотличимы друг от друга (с учетом направления движения Луны и Солнца они «протыкают» плоскость небесного экватора сверху или снизу – весеннее или осеннее движение).

Опыты с ближними планетами – Венерой, Марсом и Меркурием – показали то же самое. Замечательно и удивительно, что в момент пересечения ими плоскости небесного экватора начинается то самое попятное движение – сначала в одну, потом в другую сторону.

Чтобы убедиться в правильности постепенно возникающей картины, мы смоделировали в эксперименте искусственное вращение. Владимиром Алексеевичем Шлектаревым была изготовлена установка, имитирующая любые движения Земли и спутников. Помещая в нее наши объекты, мы могли следить, как меняются формы гистограмм, и увидели все, что ожидали. Когда машина делала четыре об/сутки, у нас получались периоды шестичасовые, и при этом соотношение 1440 к 1436 сохранялось при любых значениях интервала.

Не менее удивительна и фрактальность всей этой картины. Мы видим все то же самое на миллисекундах, минутах, часах, сутках, годичных периодах… [По сути. – А.Н.] мы видим тонкую структуру окружающего пространства. Оно оказывается неоднородным и неизотропным – неодинаковым по разным направлениям.

Тонкоструктурные формы имеют еще одно замечательное свойство, также относящееся к глубинам физики: они зеркальны, или хиральны. Мы не знаем, в чем тут дело. На каждый ответ на заданный вопрос уходит не меньше пяти лет. Поэтому хиральность этих тонкоструктурных форм – предмет дальнейших исследований».


Ну с вопросом про хиральность Шнолю нужно было обращаться к Ковалеву, жаль, что они в жизни оказались незнакомы. Ковалев считает ответственным за сдвиг хиральности то самое открытое его группой сверхслабое взаимодействие. (Положительный электрический заряд, по Ковалеву, если вдруг кому интересно, это область втекания в наш мир из четвертого измерения некой «энергии», а отрицательный заряд – область ее вытекания обратно. Поскольку термина для этой сущности у физики пока нет, а просто и доступно изложить подробности у меня ума не хватает, ограничимся пока только этим замечанием.)

Наверное, на этом и стоило бы завершить рассказ о новой физике XXI века, отцом-основателем которой стал Ковалев, заложивший первый камень в ее здание. И не потому, что все рассказы о том, чего еще нет, и чему еще только предстоит строиться, преждевременны. А потому что слишком уж они сложны для популярной книги. В этой связи вот вам забавный эпизод, рассказанный мне Ковалевым: