— Отдай?! — закричал Аравиль, став красным, как семафор. — Это ты за них лез в огонь, подонок?! Это ты их создал, а?!
— Да!!! — отчаянно выкрикнул маэстро.
— Ты грабитель!!! Ты разорял великих мастеров!!! Ты не можешь даже стоять рядом с искусством, потому что ты пират, слышишь, пират!!!
Концом рулона Аравиль подцепил маэстро, как вилкой подцепляют спагетти, и отбросил его к стенке.
— Но ведь все люди братья!.. — выдохнул маэстро.
Это был уже не тот маэстро, что поднимал рабов на Урионе, бежал с каторги на Двужильном Тягуне и дрался со штурмовиками Пустого Тифона. Это был маэстро, который прижимался к стене и плакал, потому что Аравиль Разарвидзе по праву сильного не верил ему.
— Воооон отсюда!!! — орал Аравиль. — Воооон, или я раздавлю тебя!!!
И, получив третий удар, маэстро покатился по коридору, вскочил и побежал обратно. Внутри него не осталось ничего, кроме хрупкой, нежной, стеклянной веры, облитой слезами, как грибным дождем. «Улетим, мы улетим отсюда навсегда, — шептал себе маэстро. — Здесь люди не верят, что любят друг друга, и мы уйдем в другой, лучший мир, где я напишу новые картины, и меня никогда не будут убивать!..»
А в это время Катарсис бился головой о дверцу шлюза. Делал это он осознанно и мощно, но в дикой тоске.
Когда Андраковский побежал, дети уже приходили в себя после злосчастного пожара. Катарсис велел Бомбару притащить аптечку, и вскоре маленькие земляне уже могли сесть. Они сидели и из-под опущенных век глядели на Катарсиса.
— Пираты… — тихо сказал Даниил.
Артем совсем закрыл глаза.
Милора незаметно обвела взглядом отсек и осторожно толкнула плечом Даниила. Бластеры стояли в углу.
Катарсис возился с какими-то склянками, повернувшись к детям спиной. Бомбар восхищенно смотрел на руки Катарсиса и тоже ничего не замечал. Но тут по коммуникациям внутри робота словно ударили холодным током, и Катарсис медленно оглянулся.
Дети на цыпочках крались к оружию.
На мгновение все замерли, а затем Катарсис, Даниил, Милора и Артем одновременно прыгнули к бластерам, издав совместный дикий вопль. Они столкнулись в воздухе и упали на пол сплетенным, кричащим комом. Даниил рванулся из общей свалки, и ладони его легли на рукояти бластера. Катарсис неимоверным усилием вытянул одну руку и перехватил оружие. Они — Даниил и Катарсис — молча и свирепо боролись, и Даниил, почуяв грядущий проигрыш, нажал на гашетку. Алый луч вонзился в потолок и принялся выписывать узоры углем по белизне. Даниил висел на бластере, словно бульдог, и Катарсис, вырвав другую руку, сбил Даниила на пол ударом кулака. Луч погас, но внутри робота все тряслось и вибрировало.