— Но она… — растерявшись, начал Геннадий. — Еще жива?
— Она убила себя, — спокойно отрезал блондин. — Ну и черт с ней — пусть горит в аду. Это — ее выбор.
— Зря ты так, — покачал головой коренастый парень, лицо которого на мгновение перекосилось в странной грустной гримасе. — Эта швейцарка хорошей девчонкой была. Многие ее любили.
— Нет ее уже — мертва она, — не сдержавшись, вмешался русоволосый Николай. — А Коля, парень этот — живой. Надо радоваться, что хоть ему помогли.
Погрузившись в раздумья, Гена замолчал. Замешкав, он вновь и вновь переваривал в голове суть услышанного.
— Хочешь? — повернувшись к Островитянину, неожиданно произнес он.
Теперь его голос казался располагающим и, даже, немного вкрадчивым. С этими словами Геннадий протянул своему собеседнику флягу, заполненную примерно наполовину.
— У меня еще есть вода, — сжав губы, негромко ответил Коля.
— А это не вода… — расплывшись в ухмылке, покачал головой его собеседник.
Стоявший позади Гены парень негромко рассмеялся, догадавшись, о чем идет речь. Облик парня выдавал в нем типичного обитателя Аргентины или Чили — человека, в котором иберийская кровь смешалась с индейской. Бесспорно, он неплохо понимал русский язык, хотя и вряд ли говорил на нем.
— Что это такое? — на английском языке спросила азиатка, обратившись к Николаю.
— Только сейчас заметили? — ухмыльнулся ее собеседник. — Этот парень все время готовит такой вот коктейль.
— Хороший такой «коктейльчик», — по-русски, прокомментировал блондин. — Разбавлять спирт газировкой…
Отпив из фляги, Островитянин передал ее стоявшему рядом Николаю. Этот напиток сразу мог показаться отвратным тепловатым пойлом. Но закуска, консервированная свинина с гречкой, довольно быстро развеяла первое впечатление.
Расположившись на полу, в углу камбуза жилого блока, люди молча уплетали содержимое консервных банок. Алкоголь мог бы их раззадорить. Но здесь, в духоте тесного помещения, смесь спирта и газировки лишь вгоняла их в сонливость. Расслабившись, один за другим, они погрузились в дрему. А вслед за дремой пришел и сон.
* * *
На смену миру Острова вновь пришли осколки каких-то дальних миров. Николай был далеко слишком далеко — их разделяли бесплодные земли и бескрайние пустыни морей.
Это был все тот же дом и уютная квартирка, расположившаяся на втором этаже.
Сейчас, утром, небольшая кухня была окутана запахами яичницы и жареного лука, и ароматом кофейного варева.
Девушка сидела рядом с мальчиком — мать смотрела мультфильмы вместе с сынишкой. На ее лице легко читалась мечтательная воодушевленность. Она ждала ребенка. Островитянин знал это — мысль пришла из потемок памяти. А надетая на девушке белая футболка лишь подчеркивала изменения, которые напоминали о том, что в ее теле зарождается новая жизнь.