Этот маленький тритиевый брелок казался чудом — самым ценным артефактом, который мог бы попасть в руки к неудачникам, живущим на берегах Странного моря.
Удовлетворенно усмехнувшись, Островитянин нащупал выключатель света. Но глухие щелчки едва ли могли разорвать занавес мрака. Не работала и лампа, стоявшая на небольшом металлическом столике.
Один за другим, Он перебирал содержимое стальных шкафчиков, тянувшихся от входа, вдоль стены. Содержимое многочисленных ящиков легко оказывалось на полу, а за этим следовали минуты тревожного поиска. Массивный стол, на который Он наткнулся, не поддавался его усилиям. Устав от попыток перевернуть его, Островитянин вскарабкался на холодную стальную крышку.
Смахнув все со стола, Островитянин прислушался. Вместе с очередным ворохом бумаг на пол слетело что-то еще. Стараясь не дышать, Он вслушивался в звук, издаваемый катившимся по полу округлым предметом. На Островке появилось что-то еще — смесь сомнения, надежды и наивной радости.
Брелок был хорошим помощником, но его света едва ли хватало для того, чтобы посмотреть на пол. Стиснув зубы, Островитянин попробовал встать на ноги. Икры были скованы судорогой, но Он устоял и, тяжело вздохнув, продвинулся на два шага вперед.
Прошло лишь мгновение, и он осторожно опустился на колени.
* * *
Пространство кабинета вновь погрузилось во мрак, но прошло лишь мгновение, и мощный луч осветил противоположную стену кабинета.
Забившись в угол, Островитянин тихо смеялся. Он все еще не мог поверить своей удаче. Ручной фонарик, двадцать сантиметров длиной, на пальчиковых батарейках — забава для озорных подростков, лазающих по старым развалинам.
Прошло немало времени — часы, проведенные в углу кабинета. Луч света, то и дело, прорезал завесу мрака. Островитянин едва ли мог знать, сколь сильно был израсходован заряд батареек. Не забывая об этом, старясь не погрузиться вновь в дрему, Он с интересом изучал пространство кабинета.
Повсюду стояло медицинское оборудование, а забитые бумагами стеллажи чередовались здесь с небольшими шкафчиками, предназначенными для хранения каких-то инструментов. Без всякого сомнения кабинет являл собой подобие лазарета. Массивная металлическая дверь была закрыта, но коридор, приведший Островитянина сюда, казался куда более заманчивым местом.
Стиснув зубы, опираясь о пластиковое покрытие стены, Он осторожно поднялся. Мышцы ног все еще казались одеревеневшими, но боль в икрах была уже не столь сильной. Бережно держа в руках свой фонарик, оставив брелок на столе, Островитянин неспешно продвигался в сторону проема, приведшего его сюда. Пройдя через весь кабинет, не менее десяти метров, он вновь оказался в небольшом коридорчике. Там, за первым же поворотом, располагалось его недавнее убежище.