— Где все? — шепнул сестре Мишель.
— О, как я рада! — звонко расцеловалась запыхавшаяся губернаторша: сперва с княгиней, потом с… но Алина в последний момент надменно отшатнулась, и губернаторша чмокнула воздух в нескольких вершках от её напудренной щеки.
— Мы уже думали, вы не приедете! — простодушно призналась губернаторша. — А хозяин танцует, — объяснила отсутствие мужа.
— Завидно, — отозвался князь.
— Вы любите танцевать? — тут же подхватила губернаторша.
Князь Несвицкий ответил поднятой бровью: она что — всерьёз?
— Нас задержали горничные, так досадно. Чувствую, мы пропустили всё веселье, — тут же пропела княгиня.
Алина закатила глаза. Мишель усмехнулся.
— О, веселья ещё хватит. — И хозяйка повела припозднившихся гостей в пёстрый шум бальной залы.
Скоро князь присоединился к разговору по душе. В том смысле, что он мог слушать его вполуха. Княгиня уселась в креслах, откуда другие дамы наблюдали за своими дочерями-невестами. Первый танец Мишель танцевал с сестрой:
— Не допущу, чтобы моя сестра отиралась у стены с кислыми старыми девами.
— Ты очень мил. Но мне всё равно, где скучать — у стены или с каким-нибудь унылым кавалером.
— Может, не все унылые, — заметил Мишель, обводя её в танце.
— На тебя засматриваются, — сообщила сестра.
— Хорошенькие?
Алина улыбнулась:
— На твой вкус или на мой?
— Пусть на твой.
— Боже, посмотри. Что за перья у неё на голове, сорочьи?
— А как тебе граф Ивин?
— Который из двух?
— Алексей забавен.
— На твой вкус, — парировала сестра.
— Хорошо. А Шишкин?
— Кто это?
— Вон тот.
— С бараньей причёской?
— Тебе не угодить. Он сын миллионщика Шишкина.
— Почему они все такие пресные?
— Посоли — и не будут пресные.
Музыканты заиграли каденцию. Мишель подвёл сестру к креслу, где сидела мать. Иронически щёлкнул каблуками и уронил голову на грудь:
— Княжна Несвицкая.
— Шут гороховый.
— А где папа?
— Там, среди местных знаменитостей, — махнула веером княгиня. — Боже, как ужасно одеты дамы. Ты посмотри на эту, в таком возрасте розовое… Я маленькая миленькая сорокалетняя девочка… А у этой что за перо, сорочье?
— А я что говорила? — обернулась к брату Алина.
— Вот эта только ничего. Хотя бы не так провинциальна.
Мишель и Алина посмотрели, куда она показала: на даму в голубом с жемчугом в волосах и индийской шалью на плечах. Мать и дочь подумали об одном: сколько же за такую шаль плачено. Вслух, разумеется, не высказались. Мишель шаль и не заметил — для него не было разницы между той, за которую плачено три тысячи червонцев, и трёхрублевой:
— Она и не местная. Из Петербурга. Приехала вчера вместе со старухой Печерской, мне её зять сказал.