Несебр и Мелник, как истинные музеи, замкнуты, ограничены в пространстве: один — морем, другой — горами. Расти им некуда. Новых районов на окраинах не построишь. Волей судьбы — и в первую очередь собственной волей — люди живут в окружении экспонатов. Но при этом мало одной лишь привычки к оседлости. Здесь прежде всего необходимо то, что можно было бы назвать «исторической нравственностью»…
Окаменевшее время
Церкви прятались в Несебре.
Их было много, но нам они почему-то не хотели открываться. Может быть, они таились от разрушительного времени, может быть, именно от нас. Кто знает, почему… Только я искал их и не находил и лишь, в который раз заглядывая в справочник, недоумевал: куда они могли подеваться? Ведь Несебр — это город в море, маленький скалистый островок — не более 900 метров в длину, не более 300 —в ширину, с сушей его связывает лишь узкий трехсотметровый перешеек — пуповина, несущая жителям свет, связь, продукты и гостей; здесь все на ладони, и тем не менее… церкви прятались. Мы снова сворачивали в тесные улочки и пристально рассматривали каждое древнее каменное строение: не то ли? Порой оказывалось: то…
Впоследствии я не раз задавал себе вопрос: зачем искать именно церкви? Ведь Несебр неповторим и прекрасен сам по себе: древний город, пленник моря, упрямый кусочек суши, крепко вросший в зыбкий простор… И улочки, которые змеятся меж двухэтажных домов, а потом неожиданно обрываются, чтобы ошеломить: внизу — прибой… Но церкви — в первую очередь памятники: неодушевленные хранители прошлой жизни. В нынешнем Несебре древнее их зданий нет…
Даже наткнувшись на храм, мы подчас не сразу определяли, что это то самое, искомое. Большинство церквей были невзрачные, непривычные — нет башенок, нет звонниц, просто очень старый камень, особая фигурная кладка в арочных нишах, нехитрый орнамент из крестообразных зеленых чашечек-изразцов, — и только апсиды — полукруглые, выступающие части зданий на восточной стороне — говорили наверняка: здесь храм. Церкви так и не научились прятать самое сокровенное — алтари.
…Такие пугливые поначалу, храмы между тем, будучи «найдены», держали себя гордо и величественно. Они вмещали в себя необозримое время — тысячу лет строительства. Десять веков отделяют церковь последней постройки — «Новую митрополию» (век шестнадцатый) — от самой древней, «Старой митрополии» (век шестой). Я смотрел на этот полусохранившийся храм, на его высоченные аркады и все не мог понять, что же меня останавливает здесь: церковная архитектура вроде бы самая обычная — трехнефная базилика. Потом сообразил: три дуги широких ступеней поднимаются к алтарю, не ступени даже — скамьи, элемент достаточно редкий. Спросил у гида, Лиляны Веселиновой, прекрасного знатока болгарской истории. И услышал в ответ жаркое: