— Серьёзно? А что случилось то? — оживился Ифрит.
— А он не рассказал? — удивился Грин.
— Иду я, значит никого не трогаю, Женька рядом топает и сопит. B этот дебил вылетает — куда бабу тащишь? Слова сказать не успел, как он своим карабином размахался. Я на земле, а этот баран карабин откладывает и давай её в любви признаваться. Маску снимать начал, наручни отпер. Руку тянет для поцелуя. Так у Жени натура страстная — сразу откусила палец, и мяса кусок и сверху прыгнула.
Ифрит тихо заржал, и даже хмурый Пейн пару раз хмыкнул. А вот Копу было не до смеха.
— Карабин не отдам. — хмуро сказал Грин. — Ты сам напросился.
— Да ты… — начал Коп.
— Тихо. — жестом остановил его Пейн и уже показал на Женю. — Твоя знакомая?
— И да. И нет. — ответил Грин. — Я её уже такой встретил. Но беседовать это нам не мешает. Как и ей тащить мои вещи.
— Ладно, я отлить отойду. — помолчав добавил Пейн, и пошёл за дома.
— Грин, подкинуть тебя до стаба? — спросил Ифрит.
Что-то в этом предложении не понравилось Грину. В Улье нельзя доверять никому.
— Нет. — сказал он. — У вас всё равно места нет.
— У Пейна второе седло свободно. — пожал плечами Ифрит, и тут же цыкнул пытающемуся возмущаться Копу. — Да тихо ты!
Грин помолчал.
— Женьку пристроить не куда. — только сказал он.
— Блин. — Ифрит выглядел раздосадованным. — Да что ты так о ней печёшься? Она же мертвячка. Обратилась и такой и останется. Интеллекта как у животного, и слопает тебя при первой возможности.
— Знаю. Но не оставлю. — ответил Грин.
Ифрит молча посмотрел на него, и Грин припомнил байки Баклана о том, что некоторые рейдеры насилуют новообращённых зомбачек — женщин-то в Улье мало. Прикинул и этот взгляд.
— Не о том подумал. — хмуро ответил он на невысказанный вопрос. — Я так…
— Что? — не понял Ифрит. — Дело конечно не моё.
— Я трёх женщин пережил. — Грин в упор посмотрел ему в глаза. — Первая со мной на Адской станции была. Тянула меня, ободряла. Вот только я бежать не смог, и сказал ей одной уходить. Думаю недалеко она ушла. Сам видел, какие там кошмары творятся. Вторую у муров забрал. Точнее то, что от неё осталось. И тащил. Тащил, хотя она знаешь, помереть хотела — говорить не могла, нечем было, но глазами на оружие мне показывала, при каждом удобном случае. И потом тащил, но не сразу понял, что она уже отошла. Тихо так, и незаметно. А потом сам подыхать начал. И Женю встретил, уже обращённую. Я еле шатался тогда, а тут она вышла и попыталась меня сожрать. Знаешь, мне это так символично показалось, кукушка уже поехала, после тех двух баб, что я аж смеялся, смеялся через слёзы. Думал всё равно уже не протяну долго. Но как видишь я живой, и Женька со мной.