Увидев мое перекошенное лицо, Том выбросил сигарету.
– Луиза?
Я, рыдая, упала в его объятия.
Он молча меня обнял. Я долго стояла так, прижавшись к нему. Он очень нежно гладил меня по голове.
Я долго плакала, очень долго.
А когда подняла глаза, то увидела лицо Тома совсем рядом со своим.
Во всем мире были только его и мои глаза. Два омута. И наши губы соприкоснулись. Я его поцеловала. C языком. И я будто снова увидела солнце после долгой дождливой зимы.
* * *
Том отвез меня домой.
То ли из-за шлемов, то ли из-за робости мы не поцеловались на прощание, хотя мне очень хотелось снова это сделать. Я знала, что Том уезжает на стажировку в какое-то захолустье на другом конце департамента и что я увижу его только дней через десять.
Мы ограничились тем, что помахали друг другу рукой. Неловкий жест. И мы такие же неловкие.
Обернувшись, я заметила, что на нас через окно кухни смотрит папа.
Когда я вошла в дом, он улыбнулся:
– Все в порядке, Лулу?
Я вскинула брови, приняла загадочный вид и пошла в свою комнату.
– Ты сможешь сходить за Сати?
– Да-да, – крикнула я, поднимаясь по лестнице.
Мое сердце билось так же быстро, как бьется сердце птицы, которую выпустили из клетки.
Оказавшись в своей комнате, я закрыла глаза от удовольствия.
Я прикоснулась к губам кончиками пальцев.
У меня дрожали руки.
Я не знала, что делать со своим телом.
Меня бросало то в жар, то в холод. Меня будто лихорадило. Я пыталась понять, что со мной происходит. А потом до меня дошло. Я была… я была счастлива. По-глупому счастлива.
Я бросилась на кровать и принялась смеяться, уткнувшись лицом в подушку. Я смеялась не останавливаясь. Кладбище, полицейские, родители Алексии – все это больше не существовало. Ветер разогнал тучи. Остались только губы Тома, резковатый привкус табака на его языке, его руки, обнимающие мое тело. Только нежность и мой смех в подушку.
Конечно, я уже целовалась с парнями. Но еще ни разу после аварии. И еще ничьи губы не казались мне такими нежными.
– Луиза, – крикнул мне папа с первого этажа, – ты про брата не забыла?
– Нет-нет!
Я стала переодеваться. Бросила на пол накидку и длинное траурное платье. Вытащила из шкафа коротенький топ и легкую, даже слишком легкую для того времени года розовую юбку, но мне было так жарко, что хватило бы и кусочка кружева, чтобы прикрыться. Я уже несколько месяцев не решалась носить вещи, которые оставляли открытой хоть какую-то часть моего тела. Эту юбку я купила два года назад вместе с Сарой и Морган. Я надевала ее только раз. Вот и возможность ее выгулять.
Я побежала в детский сад, который находился через две улицы от дома.