– Савини совершенно прав. Правительство бездействует. Он один что-то предпринимает. Он единственный осуждает все это безобразие. Представьте, если бы люди вели себя так же во времена чумы. Или холеры. Или еще какой-нибудь ужасной болезни. Что мы вообще знаем об этом заболевании? Ничего! Оно может быть смертельно опасным, но никто не реагирует! Вот это уже слишком. Мы вынуждены так одеваться, чтобы выделяться. Потому что множество девушек, вероятно, болеют, но это может быть незаметно. Я считаю, что это они должны носить что-то, чтобы их сразу было видно!
В разговор вмешался папа одного из учеников:
– А как насчет наших сыновей? Не забывайте про парней! Все же прекрасно знают, что это за возраст. А что, если кто-то из этих девушек нападет на наших парней?!
– Он прав, – согласилась женщина. – Нам ничего не известно, нужно действовать во благо наших детей.
Журналист повернулся к дочери этой женщины. Девушке было лет двенадцать – тринадцать, не больше. Было видно, что она напугана.
– Ты боишься?
Мать, стоя вне кадра, кивнула ей.
Девушка разрыдалась. Журналист ликовал.
Надо сказать, что за несколько дней до этого стало появляться все больше новостей, связанных с «больными» девушками. На севере страны девушка-подросток убила своего дядю и выгрызла ему пол-лица. Ее покрытое шерстью лицо, лицо дикого зверя, красовалось на первой полосе всех газет. Напрасно девушка повторяла, что дядя уже давно насиловал ее, что она просто защищалась, – люди запомнили только, что она изуродовала мужчине лицо. В других городах другие девушки держали в страхе всех жителей и нападали на родителей или учителей. Атмосфера, скажу прямо, была нездоровая.
У ворот, которые еще были закрыты, я встретила Сару и Морган. За воротами, скрестив руки на груди, стоял Бурден, похожий на цербера.
– Вот отстой, да? – спросила Сара.
Я кивнула.
Морган показала рукой за ворота:
– Эй, смотрите, кто там.
Посреди двора стояли Лемуан и Ревер, а вокруг них – с десяток женщин и мужчин в белых халатах. Ревер о чем-то оживленно спорил с директором, у которого была перевязана рука. Лемуан смотрел в нашу сторону.
– Если нас будет осматривать он, я готова пойти хоть сейчас, – пошутила Морган.
– Мечтай, – бросила ей в ответ Сара. – Я пойду первой.
Меня взбесило, что они шутят так, будто это совершенно обычный день. Я их перебила:
– Вы считаете, это нормально, что нас вот так осматривают, как будто мы животные? Вас это не смущает?
Морган пожала плечами, не отрываясь от телефона.
– Ну а что такого? Если есть больные девушки, с этим надо что-то сделать, разве нет?