Сейчас, когда я это вспоминаю, мне все еще не дает покоя множество вопросов. Когда мама и папа уехали, оставив дядю Джона приглядывать за нами, они знали, что ему нельзя доверять? Подозревали ли они, что он способен на такое? А может, мама и папа даже рассчитывали на такое развитие событий? Сделал ли это дядя Джон отчасти из-за того, что завидовал папе – у него был сын, но не было дочерей, в которых он мог «войти первым по праву отца»?
Всякий раз, когда я обсуждала это с мамой, она никогда не говорила ничего, кроме того, что сожалеет, как Джон поступил со мной. Несмотря на все пороки мамы, я всегда хотела верить, что ее сожаление было искренним. В конце концов, я была такой маленькой, такой уязвимой, полностью беззащитной. Какая мать не пришла бы в ярость от такого? Но раз она не была честна по поводу многого другого, как я могла быть уверена и в этом?
Однажды она упомянула об этом в своем письме из тюрьмы, вскользь, между строк о вещах, которые заботили ее явно больше, чем я, – штанах с лампасами и ее волнистом попугайчике Оливере:
Королевская даремская тюрьма
Привет, милая!
Ох, Мэй, а ты явно не теряешь времени даром, отправляя мне деньги, правда? Они пришли прямо на следующий день, после того как я у тебя их попросила! Спасибо тебе большое. А еще забавно, что я прямо сейчас получила твою открытку на Рождество. Это так мило, дорогая, я буду хранить ее.
Недавно я гладила свои штаны с лампасами, и мне на ум пришло (так вообще часто бывает) то, что творил Джон Уэст. И знаешь, что я сделала? Я опустила глаза и увидела, что прожгла штаны! Я так на себя разозлилась, ведь моя подруга отдала эти штаны мне давным-давно, и я все ждала, когда сброшу вес, чтобы надеть их. Я их всего-то три раза надела! Будь проклята эта чертова семейка!
Оливер мне все уши прожужжал, теперь он сам умеет выбираться из клетки и забираться обратно…
Люблю тебя,
мама
Это еще один ответ, который я не получу: насколько сильно дядя Джон был связан с убийствами. Некоторые предполагают, что очень сильно, а зная, что он делал со мной и с Энн-Мари, мне трудно исключать такой вариант. По крайней мере, я верю, что он вполне мог что-то знать о них. Они с папой мало что – если вообще что-то – утаивали друг от друга.
И к тому же теперь я не могу не задаваться вопросом, было ли его самоубийство вызвано исключительно судом из-за изнасилований. Не знаю, отягощали его совесть какие-либо другие поступки или нет – в том числе участие в убийствах женщин, за которые судили папу и в которых обвинили маму. Но мы этого не узнаем. Он мертв, и эти секреты забрал с собой в могилу.