В письме Мэкерзу Хэки выразил свое возмущение. Если бы с самого начала проекта не считалось, что он «законсервирован на длительное время», то, по его мнению, Бостонский колледж мог бы и не оказать ему столь серьезной поддержки. «Таких негативных последствий мы не ожидали», – жаловался он. Университет не собирался закрывать архивы от «всего научного мира и/или журналистского сообщества, предоставляя право пользования ими только Эду Молони».
С самого начала два ирландца и два американца – Молони, МакИнтайр, Хэки и О’Нейлл – окутали Белфастский проект завесой секретности, потому что понимали, насколько чувствительным и потенциально опасным является его содержание. Именно из соображений оперативной безопасности они до крайней степени сузили круг людей, знавших о нем; и бо́льшую часть десятилетия, пока не вышла книга Молони, они свято соблюдали принцип отсутствия доступа к особо секретной информации. Но эта же узость их круга, видимо, привела к тому, что они начали воспринимать проект как нечто само собой разумеющееся и не подумали, как управлять процессом, если все раскроется, а самый безумный и худший из всех сценариев вдруг окажется правдой.
* * *
В феврале 2010 года, непосредственно перед публикацией книги «Голоса из могилы», Джерри Адамс дал длинное интервью «Айриш Ньюс», и его спросили о Джо Лински – «Очумелом монахе» из ИРА, который оказался первым человеком, исчезнувшим в период Смуты после того, как он отдал приказ об убийстве соперника – мужа своей возлюбленной, что в свою очередь привело к стрельбе в «Треснувшей чашке». Когда в 1999 году ИРА признала факт пропажи людей и обнародовала список имен, включая осведомителей Шеймуса Райта и Кевина МакКи, а также Джин МакКонвилл, Лински в этом списке отсутствовал. Именно Эд Молони первым проинформировал семью Лински еще до публикации его истории в книге «Голоса из могилы», что Джо похитила ИРА. Когда репортер из «Айриш ньюс» спросил Адамса о Лински, тот случайно сказал: «Он был моим соседом». На вопрос, дружили ли они с Лински, Адамс ответил: «О да. Я знал его, а потом он исчез». Он добавил, что будет рад, если кто-то расскажет ему, что случилось с Лински.
Долорс Прайс, находившаяся в загородном доме близ Дублина, прочитав интервью, пришла в ярость. Она много лет не разговаривала с Адамсом, но поддерживала с ним своего рода беседу через статьи в «Бланкет». «Я знаю, когда ты повернул назад», – напомнила она Адамсу в одном из таких обращений. Она задавала вопрос: не был ли к этому «причастен священник», направивший Адамса в сторону от общего дела? (Возможно, она имела в виду отца Алека Рейда.) Или «лесть американцев» сыграла роль? «Это пришло в твою голову? – спрашивала она его. – Это твое эго воспарило, и ты наконец увидел возможность стать кем-то?» Снова и снова она возвращалась к тому, что ощущала как личное и политическое предательство. «Ты ведь сделал это не за пару новых домов и хороший костюмчик, правда? – интересовалась она. – Я вся дрожу от любопытства».