Прайс дала согласие. В то время она находилась в госпитале Святого Патрика, где проходила лечение от депрессии и посттравматического синдрома. Однажды утром Молони навестил ее там, и они проговорили в ее палате несколько часов. Молони записал беседу на цифровой носитель. Через несколько дней они встретились уже за пределами госпиталя, в арендованной квартире. На сей раз Молони сопровождала небольшая операторская группа, которая сняла фильм. Во время обеих бесед Прайс была в трезвом состоянии и отдавала отчет в своих словах; платиновые волосы аккуратно причесаны, глаза накрашены тушью. Она рассказала Молони о своей тетушке Брайди, о том, как бабушка Долан оглашала дом рыданиями, когда слепая и искалеченная Брайди вернулась после несчастного случая во время службы в ИРА. Прайс заметила, что сестрам Брайди не разрешали ходить танцевать: «Это было похоже на бдение у полуживого тела». Она подчеркнула, что именно страдания Брайди отчасти способствовали ее собственному вовлечению в борьбу, потому что нужно было «поддержать ее жертву». Она вспоминала об избиении на мосту Бернтоллет, после которого она вступила в ИРА. Говорила и о том, как затем вошла в группу «Неизвестные».
Когда Молони спросил ее о практике похищения людей, Прайс ответила, что она ее никогда не поддерживала. «И я сама, и Пэт МакКлюр, и другие добровольцы говорили об этом между собой, и я никогда не думала, что это хорошая идея, – сказала она. – Но тогда нам приказывали: «Так нужно».
– Ты считаешь это военным преступлением? – спросил ее Молони.
– Думаю, да, это военное преступление. Я считаю это военным преступлением, – ответила она. – Меня убеждали в том, что… их тела нужно выбрасывать на улицу. Чтобы сеять страх наказания и чтобы о его неотвратимости знали все те в республиканском движении, кто встал на этот путь».
Прайс в течение некоторого времени принимала участие в похищении людей, и, по ее признанию, она получила приказ перевезти МакКонвилл через границу. До этого момента она ее не знала, как и та не знала Прайс. Но Долорс настаивала, что МакКонвилл призналась в предательстве. И в ее квартире нашли передатчик. Выяснилась также еще одна подробность: Прайс сказала, что бойцы из ИРА видели Джин МакКонвилл в казармах на Гастингс-стрит. «Ее завернули в одеяло, оставив только маленькую щелочку, через которую она могла смотреть», – заметила Прайс.
Как Мау-Мау, завернутые в одежду с прорезями для глаз, чтобы они могли назвать Фрэнку Китсону своих земляков, так и Джин МакКонвилл в рассказе Прайс скрывалась под одеялом, чтобы опознать людей ИРА, поставленных перед ней в строй. По словам Прайс, женщина была полностью скрыта одеялом, и один из бойцов «узнал ее только по тапочкам».