, иначе большеногой. Ко времени откладки яиц десять — двадцать самок собираются вместе и без каких бы то ни было приспособлений, кроме как собственные лапки и клювы, тщательно расчищают участочек, удаляют малейшую травинку, малейший камешек. Затем наскребают земли, как это делают куры, когда ищут червяков, и собирают кучу перегноя, достигающую иногда десяти метров в диаметре и полутора метров в высоту.
Когда эта титаническая в сравнении с их собственными размерами работа закончена, сорные куры отрывают небольшую воронку в верхней части насыпи и откладывают туда яйца размером с утиные. Затем заделывают дыру и разлетаются, предоставляя природе «высиживать» птенцов. Инкубация, продолжающаяся дней сорок, происходит за счет тепла, выделяемого перегноем, а птенец, сирота от рождения, едва вылупившись из яйца, должен сам заботиться о своем будущем.
На всех островах, где водятся эти птицы (а их существует множество видов), — от Сулавеси до Новой Гвинеи — местные жители ищут яйца и выгодно продают их. А поскольку самки имеют привычку откладывать яйца каждый год в одном и том же месте, все холмы давно замечены, и у папуасов, скажем, таковые закреплены из поколения в поколение за определенными семьями. Сорные куры в большинстве районов исчезли в результате такого систематического и планомерного сбора яиц, однако на практически необитаемых островах, как, например, наш, они еще сохранились в значительном количестве.
Ну вот у меня есть дичь, которой хватит на хороший бульон. Солнце уже высоко, пора возвращаться в лагерь. Выхожу из галерейного леса и напрямик через саванну иду к бухте.
Хотя я и не иду с намерением охоты (употребляя милое сердцу составителей протоколов выражение), я все же стараюсь шагать как можно тише, надеясь выглядеть какое-нибудь редкое животное. И судьба вознаградила меня: характерное шуршание травы выдает чье-то присутствие. Тихонько подкрадываюсь и вижу черную кабаниху в окружении трех довольно больших уже поросят. Конечно, мамашу убивать ни к чему: поросята без нее пропадут, к тому же она слишком велика для пяти ртов. Зато кабанчик, который потянет добрых двенадцать килограммов, будет желанным «гостем» у нас в лагере. Один как раз подходит поближе, и заряд крупной дроби укладывает его на месте, а мать и двое других отпрысков метеорами уносятся прочь, оставив волнистый след в траве.
Как и предполагалось, мои трофеи встречены овацией, и поросенок на вертеле не единожды, думаю, украсит наш обед.
Это в теории, а в действительности не знаю уж почему — возможно, свежий воздух удесятеряет наш аппетит, — но к вечеру от поросенка остается лишь кучка дочиста обглоданных костей!