И вот здесь-то история принимает забавный оборот. В рапорте начальству спасшийся летчик описывает остров, куда он добрался, и утверждает, что собственными глазами видел там гигантских ящеров, настоящих драконов, которые охотятся на оленей и кабанов, в изобилии водящихся там. Его, естественно, поднимают на смех:
— Если ваши чудовища действительно существуют, уж будьте уверены, о них бы давно было известно!
А многие не скрывают своего мнения: бедняга, должно быть, получил такой шок при аварии, что его надо скорее лечить; выздоровеет — бросит думать о своих «драконах». И летчика в самом деле едва-едва не упрятывают в сумасшедший дом: так он упорствует в своем рассказе.
Лишь один слушатель воспримет его всерьез. Это майор Оуене, директор знаменитого яванского Музея Буитензорга:
— Водятся же полутораметровые морские игуаны на Галапагосских островах и в Южной Америке. Почему бы им не оказаться на Зондских островах?
И он пишет письмо своему другу, офицеру голландского гарнизона на Флоресе, ближайшем острове к тому месту, где упал упрямый авиатор. Но, как известно, в тропиках дело делается не скоро, и лишь в следующем году, когда уже Оуене успевает забыть обо всем, офицер выбирает время съездить на труднодоступный Комодо.
Ступив на остров, он убеждается, что летчик не был ни сумасшедшим, ни жертвой миража, все верно: по песчаным пляжам и травянистым холмам снуют огромные ящеры. Офицер, спрашивая себя, уж не наваждение ли все это, разом перенесся на сто шестьдесят миллионов лет назад, в мезозойскую эру, когда на земле обитали подобные ящеры-гиганты.
Торопясь поскорее покинуть этот кошмарный остров, но не желая в свою очередь прослыть сумасшедшим или обманщиком, он подстреливает двух чудовищ, велит гребцам снять с них шкуру и возвращается на Флорес, а оттуда отсылает шкуры майору Оуенсу, присовокупив к ним подробный рассказ о поездке.
Получив шкуры, голландский ученый устанавливает, что они принадлежат не морским игуанам, как он думал вначале, а ящерам, близким к варану — хищному ящеру, обитающему во всех тропических районах Старого Света. Но длина тех редко превышает полтора метра, а шкуры, присланные голландским офицером, снятые, кстати, с самых маленьких экземпляров, почти вдвое превосходили их, побивая, таким образом, рекорд самых больших известных до сих пор ящеров.
Интересно отметить, что скромный, как настоящий ученый, Оуене называет свое сенсационное в научном мире открытие просто «варанус комодензис» — комодский варан.
Как! В 1912 году, когда все считают, что у природы не осталось уже больше неразгаданных тайн, кто-то находит неизвестных животных! И не кого-нибудь, а самого крупного в мире ящера-гиганта! Есть от чего затосковать жрецам официальной науки, уверяющим, что в нашу эпоху необыкновенного технического прогресса все животные уже изучены и описаны, по крайней мере крупные.