– Мама, – сказала Белл, соскакивая с груды ковров, – вы больше не должны называть его доктором.
– Не должна? Разве кто-нибудь его разжаловал?
– О, мама, вы понимаете, – сказала Белл.
– Я понимаю, – сказала Лили, подходя к доктору и подставляя ему свою щечку для поцелуя. – Он должен быть моим братом, и с этой минуты я заявляю свои права на него. Надеюсь, что он будет делать для нас все и ни одной минуты времени не станет называть своей собственной.
– Мистрис Дейл, – сказал доктор, – Белл согласилась, чтобы это так и было, если согласитесь и вы.
– Тут не может быть большого сомнения, – отвечала мистрис Дейл.
– Мы не будем богаты… – начал доктор.
– Я презираю богатство, – сказала Белл, – я терпеть не могу даже говорить об этом, и мне кажется, это не в характере женщины.
– Белл была всегда фанатиком нищеты, – сказала мистрис Дейл.
– Нет, у меня нет этого фанатизма. Я очень люблю трудовые деньги. Я сама бы хотела зарабатывать их, но не знаю, каким образом.
– Ухаживай за больными, как это делают в Америке, – сказала Лили.
И затем они все отправились в другую комнату, расположились около камина, и вскоре между ними завязался такой душевный разговор, как будто они давным-давно составляли одно семейство. Событие, несмотря на его многозначительность, ведь молоденькая леди замечательной красоты и, как известно, хорошего происхождения получила предложение вступить в брак и изъявила на это согласие, – событие это было принято весьма спокойно и даже весьма обыкновенно. Как заметно отличалось оно от того события, когда Кросби сделал свое предложение! Лили с самого начала поставлена была на пьедестал – пьедестал, который мог быть опасным, но который, во всяком случае, был очень высок. Какой прекрасной речью встречен был Кросби! Как сильно чувствовали все принимавшие участие в этом событии, что заря счастья для Малого дома занялась, – чувствовали, правда, с некоторым страхом, но в то же время и с внутренним торжеством! Событие было так велико, что заставляло Лили теряться в восторге и удивлении! Теперь же, в нынешнем событии, не было ничего великого, нечему было удивляться. Никто, кроме разве Крофтса, не испытывал особенного торжества, но все были очень счастливы и уверены в безопасности своего счастья. Еще не так давно одна из них была так грубо низвергнута с пьедестала изменой своего поклонника, но теперь никто не боялся за измену со стороны этого нового поклонника. Белл до такой степени была уверена в своей судьбе, как будто бы она уже находилась в своем скромном собственном доме в Гествике. Мистрис Дейл смотрела на доктора, как на родного сына, словом, все четверо сгруппировались вокруг камина, как будто они составляли одно семейство.