– Я не вижу тут ничего необыкновенного, – возразила Белл.
– Ну, я всегда буду называть тебя Обычной Дамой.
После этого пили чай, а после чая доктор Крофтс сел на лошадь и поскакал в Гествик.
– Ну что же, теперь мне можно говорить о нем? – спросила Лили, лишь только уличная дверь затворилась за спиною доктора.
– Нет, нельзя.
– Как будто я не знала этого давным-давно! Согласись, не тяжело ли было переносить все твои выговоры, которые ты делала мне с такой постоянной суровостью, и неужели в ответ на это я не имела права сказать ни одного слова!
– Я что-то не припомню этой суровости, – сказала мистрис Дейл.
– А я не припомню молчания Лили, – добавила Белл.
– Но теперь все кончено, – сказала Лили. – И я счастлива, совершенно счастлива. Белл, я в жизни не испытывала такого удовольствия!
– Я тоже, – сказала мать. – Поистине могу сказать, что благодарю Бога за это благодеяние!
Глава LI. Джон Имс делает такие вещи, которых не следовало бы
Джон Имс сумел-таки сторговаться с сэром Рэфлем Бофлем. Он принял должность личного секретаря с тем определенно выраженным условием, что ему в конце апреля будет дан двухнедельный отпуск. Заключив это соглашение, Джонни простился с мистером Ловом, для которого эта разлука действительно была очень тяжела, опорожнил в большой комнате несколько прощальных кружек портера, за которыми выражено было множество пожеланий успешно познакомиться с длиной и шириной ноги старого Надуфля Крикуфля, произнес последнюю насмешку над мистером Киссингом при встрече с этим джентльменом, торопливо бежавшим по коридору с огромной книгой в обеих руках, и наконец занял место в спокойном кресле, которое Фицговард вынужден был оставить.
– Пожалуйста, никому не говори, – сказал Фиц. – Я намерен совсем оставить эту службу. Отец мой позволит мне служить здесь не иначе, как в должности младшего секретаря.
– Отец твой, верно, пустой человек? – спросил Имс.
– Ничего этого не знаю, – отвечал Фицговард. – Знаю только, что он сильно заботится об интересах нашей фамилии. При следующих выборах мой кузен будет депутатом от Сент-Бангэя, и мне тогда не будет надобности оставаться здесь.
– Разумеется, – сказал Имс. – Будь у меня кузен членом парламента, кто бы заставил меня служить в другом месте, кроме Уайтхолла!
– То-то и есть, – сказал Фицговард. – Эта комната во всех отношениях прекрасная, но страшная скука ходить в Сити каждый день. И притом же не всякому понравится, чтобы его каждую минуту призывали по звонку, как лакея. Я говорю это не с тем, чтобы обескуражить тебя.
– Напротив, для меня это весьма полезно, – сказал Имс. – Ведь я никогда не был очень разборчив.