– Не торопитесь, сэр, – сказал кондуктор.
– Я и не тороплюсь, – отвечал старик, заняв угол, ближайший к выходу, напротив старушки.
Потом Имс ясно увидел, что пассажир, начавший перепалку, был Кросби и что он садится в то же купе.
Кросби с самого начала не рассмотрел никого, кроме старого джентльмена и старушки, и тотчас же занял другое угловое место. Взволнованный необходимостью спешить и торопиться, он некоторое время возился со своим зонтиком и саквояжем. Поезд уже тронулся, когда Кросби заметил, что напротив него сидит Джон Имс, между тем как Имс инстинктивно поджал ноги, чтобы не коснуться такого попутчика. Джонни чувствовал, что раскраснелся и что, сказать по правде, на лбу у него выступил пот. Случай для Имса был особенный – во-первых, потому что ставил в затруднительное положение, а во-вторых, потому что давал возможность действовать. Как вести себя в ту минуту, когда враг узнает попутчика, и что делать дальше?
Думаю, не нужно объяснять читателям, что Кросби тоже провел первые дни Рождества в семействе знакомого графа и что теперь тоже возвращался на службу. В одном отношении он был счастливее бедного Имса, потому что наслаждался улыбками своей невесты. Александрина и графиня порхали около него, обходились с ним как с движимым имуществом, теперь принадлежащим благородному дому Де Курси, и в этом качестве он был вовлечен в домашнюю жизнь этой знаменитой фамилии. Два лакея, нанятые прислуживать леди Дамбелло, уже исчезли. Шампанское перестало литься рекой. Леди Розина прекратила свое молчаливое уединение и постоянно читала Кросби проповеди. Леди Маргеритта давала ему некоторые уроки в экономии. Достопочтенный Джон, несмотря на недавнюю ссору, успел занять у него пять гиней. Достопочтенный Джордж обещал приехать к своей сестре на май месяц. Граф пользовался привилегией тестя и называл Кросби глупцом. Леди Александрина беспрестанно и довольно резким тоном приказывала ему делать то одно, то другое. И наконец графиня давала Кросби распоряжения так, как будто исполнять их было его долгом, в порядке вещей, повиноваться каждому ее слову. Таковы были рождественские радости для Кросби, и теперь, удаляясь от них, он встречается лицом к лицу в вагоне железной дороги с Джонни Имсом.
Взгляды соседей встретились, и Кросби слегка кивнул. Имс не ответил на это и вместо поклона начал пристально смотреть в лицо Кросби. Кросби сразу понял, что они не должны знать друг друга, и был очень этим доволен. Среди множества затруднений вражда со стороны Джона Имса не тревожила его. Он не показал ни малейшего смущения, тогда как наш молодой друг был сам не свой. Кросби открыл саквояж, вынул книгу и вскоре углубился в нее, как будто против него сидел совершенно незнакомый человек. Не могу сказать, чтобы Кросби мысленно не отрывался от книги, ведь нашлось бы много вещей, о которых ему было невозможно не думать, но Джон Имс не принадлежал к их числу. Вот почему, когда поезд остановился в Паддингтоне, Кросби почти забыл о попутчике, а выйдя из вагона с саквояжем в руке, считал себя совершенно свободным от дальнейшего беспокойства.