– Мы посадим его под стражу вот в эту комнату, – сказал Бушерс, прикасаясь к полям своей шляпы.
Через кондуктора на платформе сделалось известным, что Кросби в некотором роде большой человек, частый гость замка Курси, и пользуется известностью в высших сферах столичного общества.
– Судьи будут в Паддингтоне в скором времени, сэр, а до того он будет содержаться под арестом.
В это время на сцену явился какой-то джентльмен, облеченный большой властью, и осведомился о причинах шума и беспорядка. Это был суровый чиновник, на плечах которого лежала, по-видимому, тяжесть всей паровозов железной дороги, чиновник, при появлении которого курильщики бросали сигары, а носильщики опускали руки, прекращая выспрашивание шестипенсовиков, – человек большой, с вздернутым подбородком, с быстрой походкой, в хорошо начищенной шляпе с эффектно заломленным краем. Это был смотритель станции, в распоряжении которого находились полисмены.
– Потрудитесь пройти в мою комнату, мистер Кросби, – сказал он. – Стобс, приведи ко мне того человека.
И прежде чем Кросби успел составить себе план относительно дальнейших действий, он, сопровождаемый кондуктором, оказался в комнате смотрителя, а вслед за ним два полисмена ввели туда же Джонни Имса.
– Что все это значит? – спросил смотритель, не снимая шляпы. Он знал, как много блеск его собственных достоинств зависел от наличия этого аксессуара на голове. Обращаясь к виновному, он не замедлил нахмуриться самым суровым образом: – Мистер Кросби, мне очень жаль, что вы подверглись такому грубому обращению на моей станции.
– Вы не знаете, что он сделал, – сказал Джонни. – Это отъявленный мерзавец. Он…
Джонни остановился. Он думал было сказать смотрителю, что этот отъявленный мерзавец разбил сердце молоденькой девушки, но раздумал: ему не хотелось упоминать имя Лили Дейл в таком месте и при таких обстоятельствах.
– Вы знаете, мистер Кросби, что это за человек? – спросил смотритель.
– О да, – отвечал Кросби, глаз которого начинал уже синеть. – Это клерк в управлении сбора податей, его зовут Имс. Но позвольте вас просить оставить это дело.
Смотритель, однако же, немедленно записал в свою памятную книжку «управление сбора податей – Имс».
– Нет, мы не можем допускать таких беспорядков на нашей станции. Я доведу это до сведения руководства. Вы совершили, мистер Имс, самый постыдный поступок, самый постыдный.
В это время Джонни заметил, что глаз Кросби находился в таком состоянии, которое полнейшим образом доказывало, что утренняя работа не прошла даром, поэтому Имс ободрился. Джонни нисколько не заботился ни о донесении смотрителя, ни о полисменах, лишь бы впоследствии история сегодняшнего свидетельствовала в его пользу. Цель его была поколотить Кросби, и теперь, глядя в лицо своего врага, он мысленно признавался, что Провидение было к нему весьма милостиво.