— Хорошо, это похоже на правду! — заявила Фалла. Она всегда приходила в немного возбужденное состояние, если ее теории оправдывались. — А знаешь, что это значит?
Каррир нахмурился, глядя на подругу.
— Это значит, что теперь ты можешь куда лучше чем Мелкий отвлекать внимание на рынке! Ты можешь смести прилавок! А пока все бегают, мы втроем с Мелким и Петлей соберем урожай!
Каррир все еще хмурился, хотя логика в словах Фаллы была. Он кивнул ей.
— А еще ты мне нужен для разговора с парой местных ребят. Чтобы нас больше не трогали. Ты будешь ближайшие дни на расхват, дружище! — Рим, подойдя, хлопнул его по плечу.
Так прошло еще несколько дней. Они с Римом три раза ходили к другим шайкам таких же детей и подростков. Каррир больше молчал, говорил Рим. Говорил жестко и грубо, а нарвавшись на ответную грубость, кивал Карриру. Тот подпалил пару стенок и один раз вырвал нож из рук у юноши чуть старше Рима, которым тот пытался их порезать. Проблем у них не возникало.
Воровство также продвигалось лучше. Теперь все чаще Фалла брала монеты, хотя Петля и Мелкий продолжали набирать продукты. Один раз они чуть не попались, но стражник, бегущий за Мелким, оказался близко к Карриру, и тот кинул ему скорости, направленной в ближайшую стенку. Стражник весил явно больше Каррира и Амы вместе взятых, так что толчок получился не сильный, но стражник не ожидал этого, и, сбившись с шага, врезался в ларек с апельсинами. Каррир даже успел взять парочку фруктов, откатившихся к нему. В этот вечер они знатно попировали ими.
Они как раз доедали апельсины, когда на их склад зашел невзрачный старикан с клочковатой неухоженной бородой, впрочем, прилично одетый. Все напряглись, Рим вышел вперед:
— Тебе чего надо тут, дед? Вали лучше, а то поколотим!
— Я к этому доброму господину, — дед показал на Каррира. — Я, священник церкви Матери Милосердия, Корал. Орден знания Госпожи решил снова начать учить достойных правилам обращения с Семенем Хаоса. Если добрый господин соблаговолит, я могу многим с ним поделиться!
Глава 14
Парин. Пушки, маги, оборона
Следующая неделя пронеслась в бесконечных заботах. В следующий вторник Парин проклял идиота, придумавшего вино! Ну сколько можно?! Голова дико болела. Вставать не хотелось абсолютно. Бодрый голос Ацелия, которого можно было услышать во всех концах солдатской столовой, бесил неимоверно. К тому же на этой неделе начала болеть правая рука. Точнее оставшийся от нее обрубок. Сперва это был небольшой зуд, на который Парин, погруженный в дела, даже не обращал внимания. Однако, ближе к концу недели зуд превратился в болезненные ощущения. И это не считая того, что культя неимоверно чесалась. В общем, вторники грозили стать для Парина настоящей бедой.