– Ключи, – я похлопал себя по карманам – может, пропустил, и в них валяется ключ от нынешнего жилья?
– Сдурел? – Мишка нагнулся, приподнял коврик перед дверью и достал из-под него ключ.
Вот жеж! В святые семидесятые и в начале восьмидесятых практически все так делали: ключи от квартиры держали под ковриками или оставляли в почтовом ящике. И двери были такие – плечом выставишь.
Это сейчас все железом, словно сейфы в банках, обложились.
Правда, хороший профи вскрывает эту «броню» как банку консервов, но это уже другой вопрос.
Изнутри дверь закрывалась на щеколду – мелочь, но приятно. Жуть как не люблю, когда ко мне могут ввалиться без стука.
В комнате было чисто и светло. Я подошёл к окну, отдёрнул простенькую ситцевую занавеску и машинально отметил, что на ней стоит печать общежития. Понятно, имущество казённое.
Обстановка скудная и тоже не своя. Две кровати, заправленные солдатскими одеялами, обшарпанный стол, два стула, столько же тумбочек, рассохшийся от древности шкаф – дверцы открывались с душераздирающим скрипом, а чтобы извлечь ящик, приходилось прилагать нехилые усилия – он определённо не желал двигаться по «салазкам» и кренился то в одну, то в другую сторону, и таким образом заклинивался почти намертво.
– Твоя кровать, – показал Миша.
Поскольку кроватей было две, логично предположить, что у меня есть сосед.
– А вторая чья? – спросил я.
– Ничья, – сказал напарник.
– Как это? – удивился я.
– Да так. Неужели не помнишь, почему при виде тебя Степановна от счастья аж светится?
– Не помню, Миша. Ни хрена не помню.
– Два месяца назад завхоза обокрали – взяли личные вещи и крупную сумму денег, ты за день нашёл вора и вернул всё похищенное. С тех пор ты здесь на особом счету. И комнату тебе выделили особенную – семейную. Заслужил! – пояснил напарник.
А мой Быстров, оказывается, по жизни был молодец. Хороший опер.
– И что, другие не завидуют? – с подозрением спросил я. – Квартирный вопрос – штука такая, многих… – я чуть было не добавил «расчехляет», но потом подобрал более подходящее текущему времени слово, – портит.
– Само собой – завидуют, – «порадовал» друг. – Только и комендант, и завхоз, и сама Степановна за тебя любого загрызут. Так что завистники как приходят, так и уходят. А кляузы в губисполком на тебя катают регулярно, и так же регулярно те оказываются в мусорной корзине коменданта общежития. В общем, живи и радуйся!
– Буду стараться, – кивнул я.
С жильём разобрался, но есть и другие вещи, которые не менее важны.
– Извини, Миша, но перед тем, как отправиться на боковую, я тебя ещё немного поспрошаю…