Помню, на заре эпохи видео, когда народ уже наелся тупых американских боевиков, особой популярностью в нашем видеосалоне, устроенном в бывшей Ленинской комнате одного из общежитий, пользовались документальные фильмы о всяких диковинках и мерзостях. Особенно мне запомнились два эпизода — сцена казни, когда человеку прямо перед телекамерой отрубают голову, и поедание мозга обезьяны в каком-то экзотическом ресторане прямо из черепа еще живого существа.
Все на продажу! И современные художники впереди планеты всей. Каждый раз, когда нахожу в сети очередного изобретателя новых художественных методов, вроде рисования пеплом умерших людей или собственной менструальной кровью, не перестаю удивляться богатству и смелости человеческой фантазии. В шутку уже сам стал задумываться — может и мне пора изобрести что-нибудь этакое? Например, закупить в морге кусочков разноцветной человеческой кожи и сделать из них грандиозное мозаичное полотно. Конечно, делать своими руками такую картину не очень приятно, зато потом с ней можно колесить по Европе и собирать с любопытных свои золотые тугрики. Уверен, что любители поглазеть на такую мозаику найдутся.
Можно начать и с чего-нибудь попроще. Нажраться какого-нибудь живописного салата, а потом выблевать содержимое желудка на холст и хорошенько залакировать, чтобы не воняло и не портилось. Думаю, получилось бы неплохое авангардное полотно — по-настоящему красочное и живое. Можно даже целую русскую серию сделать — «Оливье», «Сибирские пельмени», «Макароны по-флотски»… Глядишь, какой-нибудь сумасшедший коллекционер или музей современного искусства и купит такое за пачку зеленых.
* * *
Иду в рекламное агентство за получкой. К моему удивлению, продвигаемый нами кандидат в депутаты победил на выборах. В числе прочих соучастников пиар-компании, меня даже пригласили в ресторан отметить это событие, но я отказался. На толстую депутатскую рожу я вдоволь насмотрелся, пока делал листовки и буклеты, поэтому созерцать избранника вживую да еще в пьяном виде мне совсем не хотелось. Однако, все наши из агентства, с радостью поперлись на званый ужин. Это я — трезвенник и индивидуалист, а остальных хлебом не корми, дай только погудеть в какой-нибудь кабаке, а тут еще такой случай — полная халява.
Агентство встречает меня своей обычной суетой. После тихого офиса Хосе Мануэля, где все сидят по своим кабинетам, галдеж и суета в нескольких тесных комнатках кажутся мне дикостью. Я бы, наверное, уже не смог работать в такой обстановке. Менеджеры висят на телефонах, наперебой расписывают клиентам все прелести размещения заказа именно через них. Рядом заместитель директора по наружной рекламе объясняет подчиненным, какой баннер снять, а какой повесить. В углу работает режущий плоттер, таская туда-сюда красный