Я выразил свое восхищение.
— И вы сказали, что ценность этой коллекции?..
— По крайней мере, 400 000 долларов. Может быть, в два раза больше — в этом мешке мое состояние.
— Но почему вы носите его на своих плечах? Он, должно быть, очень тяжелый.
— Тяжелый! Скажите, вы когда-нибудь слышали, чтобы мать говорила, что ее ребенок тяжелый? Я люблю чувствовать эту тяжесть на своей спине. Кроме того, это безопаснее. Эта сумка не снималась с моих плеч уже три дня, даже во время сна, и не снимется, пока я не доберусь до своего дома в Лос-Анджелесе.
— Но вы идете совсем в другом направлении.
— Я делаю это, чтобы увидеть профессора Мэтисона.
— Властелин ветров?
— Так все его называют. Он знает больше о геологии, чем кто-либо другой в мире. Я хочу посмотреть, что он думает об этих моих камнях. Но почему вы так на меня смотрите?
Уэллс не мог понять моего внезапного ликования, смешанного с удивлением.
— Вы хорошо знаете профессора Мэтисона? — спросил я.
— Да. А что?
— Поскольку вы доверились мне, показав свое сокровище, я открою вам свой секрет. Я всего лишь замаскировался под старателя.
— Я так и знал, — смеясь, ответил Уэллс.
— Я газетчик, работаю в «Сан-Франциско Трибюн», направляюсь на интервью с профессором Мэтисоном.
— С таким же успехом вы могли бы сказать, что собираетесь взять интервью у своей лошади.
— Я знаю это. Ни один репортер не получил от него ни слова, и за последние шесть месяцев ни один репортер не смог даже приблизиться к нему.
— Вы вините его, после того, как все назвали его сумасшедшим?
— Пресса этой страны была в его пользу, пока сэр Оливер Лодж в Лондоне и профессор Бриллюэн в Париже почти одновременно не заявили, что теории Мэтисона ошибочны.
— Ставлю свои рубины, что это не так.
— Возможно, нет, но вы согласитесь со мной, что утверждения Мэтисона настолько причудливы, что поражают самое смелое воображение.
— Да, но это не причина, по которой его следует высмеивать. Нужно подождать, по крайней мере, пока эксперименты не закончатся.
— Ну, некоторые издательства принимают его сторону, например, мое. Но, тем не менее, когда один из наших редакторов попытался поговорить с ним, все, что он смог от него добиться, было: «Факты убедят больше, чем слова». Итак, когда стало известно, что эксперименты начнутся через несколько дней, я попросил разрешения попытаться сделать невозможное — взять интервью у неприступного Мэтисона. Интерес общественности очень велик. Но, по правде говоря, у меня нет определенных планов как выполнить свою работу. Я просто полагаюсь на удачу.