Посмеялись невольно духовные за столом, покрутили головами.
– А с чего ж пошло упразднение епархии нашей? – полюбопытствовал отец Михаил. – Едва ли владыка Платон тому причиною.
– Синод мудрит, – нехотя отвечал зять Сергей Матвеевич, единственный ад столом бывший бритым и не в рясе, а в коричневом сюртуке. – Хотя дела так поворачиваются, что скоро и Синод по-московски говорить начнёт.
Про Василия никто не вспоминал. Он сидел в углу на твёрдой лавке в полудрёме от тепла, сытной еды и силился ничего не пропустить из таких интересных разговоров. Дома в Коломне дед и отец обсуждали церковные дела наедине, выставив его за дверь. А здесь он сидит со всеми за столом, как большой. Да он и есть большой!..
Служанка тихо и незаметно убрала со стола пустые блюда и тарелки. Духовенство не имело права владеть крепостными душами, но запрет этот обходили, покупая прислугу на имя знакомых помещиков. На столе появились бутыли с наливками, рюмки синего и зелёного стекла, мёд, варенья, сладкие пироги, белые фарфоровые чашки с синими рисунками цветов и трав.
– Хорошо живете, отец Александр, – невольно порадовался старший Дроздов.
– Не жалуемся, благодарение Господу, – отозвался тот. – Пряники что ж забыли? Внуков надо побаловать… А что в консистории про новые указы слышно?
Появившиеся из соседней комнаты внуки и внучки подходили и получали по печатному Вяземскому прянику. Василий думал было пересидеть, но отец глянул строго – юноша встал и тоже подошёл к старику.
Отец Александр пригнул его и поцеловал в лоб.
– Вот вам архиерей будет! – объявил он.
– Это почему же? – усмешливо поинтересовался диакон Фома.
– А потому что учен, а молчит себе да слушает, как мы с вами языки точим. Бери пряник, умница, и чай пей. А Москва, известно, слухом полнится, молвою живёт… Так что с указами?
– В точности не помню, батюшка, – с усилием заговорил осоловевший консисторский, – про цветы вот. Высочайше поведено, что если кто желает иметь на окошках горшки с цветами, держали бы оныя по внутреннюю сторону окон, а ежели по наружную, то непременно чтоб были решётки. Другой указ – чтоб не носили жабо и не имели на физиономии бакенбард. Чтоб малолетние дети на улицу из домов не выпущаемы были без присмотру…
– Как это у государя на всё времени достаёт…
– Ещё указ, что вальс танцевать запрещается, башмаки не носить с лентами, иметь оныя с пряжками.
– Ты всё про дворянские дела, а про духовных было что?
– Из недавних газет ничего не было.
– Да ведь и сколь уж дал нам государь, – вступил в разговор старший Дроздов. – Телесные наказания отменил, награды специальные ввёл. У нас в Коломне иные батюшки спят и видят, как бы наперсный крест особенный получить, а то и митру.