– Погодите, погодите, – остановил граф старательного докладчика на перечислении сумм, уплаченных за бумагу для типографии. – Вы сказали о проекте Филарета. Какого Филарета и что за проект?
– Московского высокопреосвященного митрополита Филарета проект о желательности перевода Библии на русское наречие. Осмелюсь заметить, проект не новый, отвергнут был в царствование покойного государя Александра Павловича при высокопреосвященнейшем Серафиме, в царствование покойного государя Николая Павловича при нём же. Отпечатанные русские переводы Нового Завета были изъяты в 1824 году по высочайшему повелению.
– Об этом мне говорил сам владыка Филарет перед моим отъездом, – услышал испуганный Сербинович, – Поясните только, этот Проект высокопреосвященного или Синода?
– Так что, ваше высокопревосходительство… Синод был в Москве в то время, когда проект составлялся, однако подписи стоят одного владыки Филарета и заштатного владыки Евгения Казанцева… Он почти слепой! – со значением добавил Сербинович.
– Насколько я знаю, владыка Евгений не за штатом, а член Синода.
– Виноват, оговорился.
– Ну ладно. Как вы поступаете с бумагами, написанными от имени Синода на высочайшее имя? – спросил граф.
– Тут, ваше высокопревосходительство, путь один: просить мнения старейшего и мудрейшего нашего архиерея, митрополита киевского.
– Да, я о нём слышал только хорошее, – согласился граф. – Так вы отправьте проект Филарета в Киев, а я ещё от себя напишу.
Почти двадцать лет киевской митрополией управлял Филарет Амфитеатров. К старости он оставил богословские занятия, заботы епархиальные возложил на викариев, которым доверял полностью, делами лавры бессменно занимался его наместник Иоанн, хотя последнее слово во всех важных делах оставалось за митрополитом.
В епархии его любили, и трудно определённо сказать за что. По слабости здоровья служил он мало, редко появлялся на торжественных церемониях, но уж коли служил – вся церковь лила слёзы от умиления, уж коли где появлялся (в университете на экзамене, в иконописных мастерских, на Днепре в праздник Богоявления) – все радовались от одного лицезрения почтенного старца, с ангельскою кротостию и добротою раздававшего благословение уличным мальчишкам, чиновникам, духовенству, хмурым хохлам, приехавшим на базар, купцам и скромным мещанам, не пропуская никого. В Киеве его любовно называли «наш милый дидулю».
20 ноября владыке Филарету передали письмо от нового обер-прокурора и приложенный к нему пухлый пакет.
«…Первое депо, которое дошло до меня прежде вступления моего в должность и которое ваше высокопреосвященство изволите усмотреть из приложенной при сем Записки